Крикет тянется ко мне.
Я поднимаю глаза к желтому пятну на небе. Это может быть только луна. «Спасибо тебе».
Мы забираемся в автобус, и, прежде чем я успеваю достать проездной, Крикет уже оплачивает мой проезд. В автобусе никого нет. Водитель трогается с места, не дожидаясь, пока мы сядем, и Крикет крепче сжимает мою руку. Я могла бы за него не держаться, но держусь, причем обеими руками. Мы опускаемся на сиденья. Вместе. Я вцепилась в рубашку парня. Сердце Крикета колотится, словно выбивая барабанную дробь.
– Эй, – шепчу я.
Крикет отцепляет мои руки и отворачивается к проходу:
– Пожалуйста, не усложняй все еще больше.
И я чувствую себя самой большой дурой в мире.
– Правильно. – Я отстраняюсь, насколько возможно. – Извини.
Между нами, вытянув ноги, сидит призрак Макса, словно там пролегает граница. В автобусе холодно, но до нашей остановки ехать недолго. На этот раз мне самой приходится брать Крикета под руку. Он машинально подает мне руку.
Дорога из Ван-Несса до Кастро тянется долго. Поезд трясется по темным туннелям, и каждый случайный удар о плечо Крикета – очередное унижение для меня. Мне надо выйти. Прямо сейчас. Двери открываются, и я бросаюсь через всю платформу к турникетам. Крикет следует за мной по пятам. Но мне это не нужно.
Он мне не нужен, не нужен, не нужен…
И тут я опять спотыкаюсь о тротуар. Рука парня обвивает мою талию, и, чем сильнее я пытаюсь вырваться, тем сильнее он ее сжимает. Эта молчаливая борьба продолжается до тех пор, пока я не сдаюсь.
– Для тощего парня у тебя сильные руки. Прямо как стальной капкан, – шиплю я.
Крикет хохочет. Хватка ослабевает, и я, чуть не падая, вырываюсь из его рук.
– Ох, да брось, Лола. – Парень все еще смеется. – Позволь мне помочь тебе.
– Я больше ни за что никуда не выйду без запасных очков, – заявляю я.
– Надеюсь.
– И принимаю твою помощь только потому, что не хочу во что-нибудь врезаться и нечаянно порвать эту чудесную синтетическую униформу.
– Понятно.
– И это ничего не меняет в наших отношениях. – Мой голос прерывается.
– Тоже понятно, – мягко говорит Крикет.
Я делаю глубокий вдох:
– Ладно.
Ни один из нас не двигается. Крикет оставляет все на мое усмотрение. Я нерешительно тянусь к нему. Он предлагает мне руку, и я беру ее. Чисто дружеским жестом. Потому что в присутствии Макса, пусть и незримом, не может быть ничего большего. И я люблю Макса.
Именно так.
– Что ж, – говорит наконец Крикет. Один квартал мы уже прошли в тишине. – Расскажи мне о своем знаменитом платье.
– Каком платье?
– Том самом, для которого ты делаешь корсет. Похоже, это будет что-то особенное.