– Тебе правда нужно до завтра подготовить проект?
Крикет выдерживает долгую паузу, прежде чем ответить.
– Да.
– И ты не ночевал дома, да?
– Нет.
– Ты приехал домой из-за меня.
– Да.
Мы вновь погружаемся в молчание.
Я беру парня за руку:
– Тогда отведи меня домой.
Я поощряю поведение Крикета. Но ничего не могу с собой поделать.
Почему я не могу остановиться?
Я прижимаю ладонь ко входной двери, а затем прислоняюсь к ней лбом. И слышу, как по ту сторону удаляются его шаги. Тихие и неторопливые. Из-за меня все только усложняется. Из-за меня у нас не получается дружить. Но ведь это Крикет не побоялся вернуться. Доказал, что он выше этого. Хотя ему следовало бы держаться от меня подальше.
Я не хочу, чтобы Крикет держался от меня подальше.
Так чего же я хочу? Ответы неясны. Единственное, в чем я уверена, это в том, что не хочу больше разбивать сердца. Ни ему, ни себе. Все-таки ему лучше держаться от меня подальше.
– Этот мальчик Белл здорово подрос, – говорит Нора.
Я замираю. Она отдыхает на бирюзовом шезлонге перед панорамным окном. Как долго она сидит здесь? Должно быть, она нас видела. А может, и слышала? Нора смотрит Крикету вслед до тех пор, пока он не исчезает из виду, и лишь тогда переключается на меня:
– Ты выглядишь усталой, Лола.
– Посмотри на себя, – огрызаюсь я.
– Справедливо. – Нора грустно усмехается.
Но она права. Я измучена. Мы смотрим друг на друга. Образ Норы расплывается, и все-таки я вижу ее достаточно отчетливо. Серая рубашка болтается на ней как на вешалке. Нора позаимствовала у Энди старое бабушкино одеяло, обернувшись им для тепла. В ее лице нет жизни. И вся она какая-то обвисшая. Словно собственное тело ее отвергает.
Интересно, что Нора видит, когда смотрит на меня.
– Знаешь, что нам нужно? – спрашивает она.
Мне не нравится это «мы».
– Что?
– Чай. Нам нужен чай.
Я выдыхаю:
– Мне не нужен чай. Мне нужно поспать.
Нора поднимается, ворча так, словно у нее все болит. Словно ее тело такое же древнее, как и одеяло у нее на плечах. Нора берет меня за руку, и я вздрагиваю. По сравнению с успокаивающим прикосновением Крикета ее прикосновение кажется особенно неприятным. Она ведет меня на кухню, и я слишком измучена, чтобы сопротивляться.
Нора выдвигает для меня стул. Я падаю на него.
– Я скоро вернусь, – говорит Нора.
Я слышу, как она карабкается по ступенькам, после чего открывается дверь моей спальни. Но прежде, чем я успеваю занервничать, дверь закрывается. Вернувшись, Нора протягивает мне запасные очки.
Я удивлена:
– Спасибо.
– А что случилось с предыдущими?