[...] От души, сердечный привет.
Твой Гейнер
ПИСЬМО С ФРОНТА 26.10. 41 Г.
Дорогой отец!
Сердечное тебе спасибо за привет из Тале к дню рождения. Маму я уже поблагодарил в письме, адресованном в Альткаттенау, куда она должна бы уже приехать. Спасибо также Эрне и Гансу за их поздравления с моим днем рождения, и я рад, что вы все помните обо мне. Что это стоит, собрать там посылку, я знаю. Но нужно ограничить себя и от многого отказаться. Главное, что мы выиграем эту войну.
Как ты теперь, конечно, знаешь, с 20.9 я уже нахожусь под Петербургом и мы построили себе землянку, надежно укрытую от железного благословения с небес. При устройстве подземного жилища участники прежней мировой войны получили возможность применить свои испытанные методы. То там, то здесь русские пытаются еще прорваться. У нас однажды они тоже попытались, но были отброшены, обильно умывшись кровью. Их четыре сверхтяжелых танка были сильно повреждены, а один даже попал к нам в руки. Нас давно оставили в покое, а с нашей стороны для этого принимаются все меры. И результат соответствующий; пленные и перебежчики все говорят, что положение в Петербурге отчаянное. Ежедневная норма хлеба составляет лишь 100 граммов. Мясо и масло уже давно кончились. У нас время есть; если сегодня пока не хотят сдаваться, то через четыре или шесть недель уж точно. Андреас останется в Харькове после того, как этот город несколько дней назад оказался в наших руках. В остальном, операции па востоке указывают на то, что еще до начала зимы мы эту битву завершим. Я рад, что мама поправилась. Надо надеяться, что пребывание в Альткаттенау будет способствовать восстановлению ее здоровья. Затем вместе с Ленхен и детьми она может вернуться в Херне. Если тогда выпадет мой отпуск, я смогу после столь долгого времени вновь побыть среди вас. Сердечный привет также Эрне, Гансу и детям.
Твой Гейнц
ПИСЬМО С ФРОНТА 30.10.41 Г.
Дорогая ты моя Ленекен!
Здесь наступила настоящая зима со снегом и 10-градусным морозом. Даже по русским меркам это слишком рано. Гражданское население очень страдает, поскольку нет ни топлива, ни продовольствия. Уже сейчас наши полевые кухни взяты в осаду. Я предвижу наступление сильного голода. Женщины у нас работают целый день за кусочек хлеба. Как же все это выглядит в Петербурге? Вы у себя на родине избавлены от этих ужасов войны, вам их никогда и не познать.
[...] В душе я всегда думаю о тебе и моих милых детках.
Твой Гейнер
ПИСЬМО С ФРОНТА 17.11.41 Г.
Дорогая ты моя Ленекен!
В обоих твоих письмах (6 и 7.11) так ясно предстает моя Ленекен: то в превосходном настроении, то до смерти опечаленная. Но вновь настанет время, когда рассеется твоя печаль, когда я смогу утешить тебя в своих объятиях, мое дорогое дитя. Ты же еще мой ребенок, даже если в свои 27 лет ты уже почтенная мать? Я знаю, ты им хочешь и остаться.