Он погладил мягкие пушистые волосы, ощутил гладкость ее кожи. Она еще совсем ребенок! Выглядит уязвимой и слабой, как младенец в своей кроватке пятнадцать лет назад. Ее рука казалась еще меньше, чем он помнил, она была тонкая, как у ребенка.
— О, дорогая, что они с тобой сделали? — прошептал он. — Кто сделал это с тобой?
Никакой реакции не последовало. Губы Саммер были иссохшими и потрескавшимися. Так больно! Билл поискал кувшин с водой и тряпочку, которую он, смочив, мог бы положить на ее губы, но ни того ни другого не обнаружил. Он хотел что-то делать. Двигаться.
Но ему нечего было делать.
— Как ты, Саммер? Я здесь. Это папа, и я буду здесь все время, пока тебе не станет лучше.
Билл надеялся на что-то. Звук. Стон. Движение. Но ничего не происходило.
Он продолжал поглаживать ее руку.
— Я растерян, дорогая. Часть меня хочет, чтобы твоя мама была здесь, чтобы помочь нам справиться с этим. А другая часть меня рада, что она не здесь, что не видит тебя в таком состоянии.
Нижняя губа Билла дрогнула, и он сглотнул, сдерживая слезы. Он сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь понять, как его жизнь, протекающая абсолютно нормально, за несколько дней полностью вышла из-под контроля и здесь, в больнице, превратилась в настоящую катастрофу. Он попытался выстроить цепь событий. Саммер спросила, может ли она пойти с Хейли в субботу днем. Билл сказал «да» — почему бы и нет? Девушки все делали вместе. Они родились в разных семьях, но их вполне можно было принять за сестер. А в субботу ближе к вечеру девушек нигде не могли найти. Они не отвечали на звонки и СМС. Никакой реакции ни от одной из них.
И ничего не было до того утра, когда позвонили из полиции, пробудив Билла от беспокойного, поверхностного сна, чтобы сообщить, что Саммер найдена и необходимо как можно скорее приехать в больницу.
Билл терпеть не мог чувствовать себя беспомощным, а сейчас у него было ощущение, будто его парализовало. При виде того, что с ней сделали. Кто-то сделал.
Кто-то совершил это зверство.
Позади него открылась дверь. Билл не обернулся — кто бы это ни был, плевать. Он не сводил глаз с Саммер, с ее грудной клетки, которая едва заметно поднималась и опускалась в ритме ее дыхания, с ее распухшего лица. Он вспомнил слова доктора о долгосрочных осложнениях и задался вопросом: разве хоть кто-то может оправиться после таких травм? Возможно ли исцелить ее молодое тело?
И потом, а как насчет психологической травмы? Что, если тесты, которые они делали для выяснения факта изнасилования, пришли?
Что, если?..
Он отогнал все эти «что, если», крутящиеся в голове. Одно могло бы привести к другому, и тогда в его мозгу возникла бы приливная волна.