В кармане куртки заверещал мобильный, и она выхватила его дрожащей рукой, нажала на кнопку включения, даже не разобрав глазами высветившегося в окошке дисплея имени.
– Ань…С тобой все в порядке?
Леха. Голос вкрадчивый, тревожный. Совсем Лехиному голосу такая вкрадчивость не свойственна, звучит неестественно, как нежная скрипка в духовом оркестре. И тон вопроса тоже не его. Никогда он так изысканно не выражался – с тобой все в порядке… Наверное, мама ему только что перезвонила, напугала.
– Со мной все в полном порядке, Леш. Чего ты звонишь? Уже с работы пришел? Если голодный, то перехвати чего-нибудь, я потом ужин приготовлю. Или сам какой-нибудь ужин придумай.
– А… ты где?
– Домой иду. А что?
– Да так, ничего… Устала, небось? Может, я тебя встречу? В магазин зайдем, обновку тебе какую-нибудь купим. Правда, давно тебя обновками не баловали! Для улучшения настроения, а? Я сегодня зарплату получил…
– Нет, Леш. Не надо обновок. Со мной правда все в порядке, не волнуйся. Ты…лучше маме моей позвони, успокой ее. Или нет, не надо! Я лучше сама… Я тут нахамила ей немного… Она сильно обиделась, да, Леш?
– Да как тебе сказать… Нет, в общем. Больше за тебя испугалась. А что случилось-то, Ань?
– Да ничего не случилось, господи! Ладно, все, отбой. Через пятнадцать минут дома буду.
– А может, все-таки в магазин? Платье тебе купим…
– Да отстань ты с платьем, а? И не задавай мне больше сегодня вопросов, ладно? Вообще – никаких! Иначе вообще домой не пойду, понял?
– Да хорошо, хорошо, не сердись… Я ведь как лучше хотел, с обновками-то…
* * *
Леха и впрямь весь вечер был предупредительно молчалив. Вопросов не задавал, пыжился послушной деликатностью, вздрагивал бестолково, когда она вдруг обращалась к нему за какой-нибудь мелочью. Видимо, здорово его мама своим звонком напугала. Да и сама она хороша – нагнала на парня страху своим ультиматумом…
А на нее вдруг страшная слабость напала – ни рукой, ни ногой не шевельнуть. Лежала на диване, отвернувшись к стене, и даже от ужина отказалась, хотя запахи с кухни доносились вполне аппетитные.
– Ань… Я картошку с поджарками сделал, как ты любишь…
Леха присел на край дивана, обхватил ручищей ее ступню. Даже сквозь толстый шерстяной носок она почувствовала, какая горячая у него ладонь. Будто к печке прикоснулась. Вроде и приятно, а с другой стороны – зачем с нежностями лезет… Вытянула ступню, нервно передернулась:
– Не хочу, Леш. Ужинай без меня. Я полежу, голова болит.
– Может, тебе сюда принести?
– Нет. Отстань…
Молчание. Леха тихо вздохнул, грустно так. Подняла от подушки голову – сидит, сложив на коленях отвергнутые горячие ладони, смотрит перед собой удивленно. Интересно, о чем он сейчас думает? Наверняка какие-нибудь тривиальные мыслишки в голове гоняет, вроде того – я к ней со всей душой, а она… Или, например, – что я ей плохого сделал?