Что-то ей эта комната напоминала.
Тихо скрипнула дверь. Вошел невысокий человек в карнавальной маске с блестками и бесформенном балахоне, который скрывал фигуру. Молча поставил на стол тарелку и чашку, вышел. В тарелке оказались макароны с тушенкой, кусок хлеба и ложка, в чашке — сладкий чай. Не ресторан, но голодом ее морить не собираются.
Она хотела помыть руки, но ржавая вода текла тоненькой струйкой, а мыла не было. Все же она сполоснула ладони и вытерла их туалетной бумагой. Когда поела, человек в балахоне забрал посуду.
Теперь можно было на выбор — смотреть в окно или думать, гадать о том, зачем ее похитили. Наверняка точно так же поступили и с Михаилом. Но зачем?
Со стороны окна донесся шум. Когда она выглянула во двор, то увидела худого мужчину с длинными седыми волосами и бородой. Шел он с трудом, еле волоча ноги, заложив руки за спину и опустив голову на грудь. Сначала Ирина пришла в ужас, потом поняла, что это не Михаил, а чужой человек. Он быстро посмотрел на нее и отвернулся.
Через полчаса человек в маске и балахоне увел его.
Наступил вечер. На окне закрыли ставни. И хотя за стенами ее тюрьмы было еще светло, в комнате стало хоть глаз выколи. Ирине стало жутко, но несмотря ни на что ее не покидала вера в Богдана и Игоря. Они ей помогут, конечно, помогут! Но тут же к горлу подступал колючий комок досады: они даже не знают, что ее, идиотку, так по-дурацки похитили.
Вдруг в углу что-то тихо заскреблось. Ирина съежилась на кровати, подтянув колени к подбородку: крысы? Почему-то ей представились не мышки или какие-нибудь другие маленькие зверюшки, а именно здоровенные крысы с наглыми мордами. Она бы завизжала от страха, но была уверена, что похитителей ее крики мало обеспокоят А какой смысл поднимать шум, если тебя никто не пожалеет?
А крыса все скреблась и скреблась, Ирина была твердо уверена, что она пробивается к ней. Нужно было оставить кусочек хлеба или немного макарон. Она представила, как крыса бегает по комнате, ищет еду на столе. Потом забирается на кровать!
— Эй…
Она вздрогнула. Что это? У нее начались галлюцинации?
— Эй, послушайте, барышня.
Да, ей чудится, ведь ни мыши, ни крысы не могут говорить по-человечьи.
— Вы слышите меня?
Какая странная, а главное, вежливая галлюцинация. И это не мыши и крысы, ведь кроме нее в этой тюрьме есть по крайней мере еще один заключенный, тот седой человек. Ирина вскочила с кровати.
— Эй…
— Я слышу, слышу. Кто вы?
— Такой же пленник бандитов, как и вы.
— А они бандиты?
— А вы думаете, деды морозы?
— Ох, правда… Но как же я вас слышу, неужели здесь такие тонкие стены?