Чудовищная несправедливость Валентининых обвинений, едва только астролог осознал смысл произносимых женщиной слов, согнула в дугу застигнутую врасплох Окаёмовскую душу. Вообще-то, что жёны («официальные» или «гражданские» — не суть) в той или иной степени ревнуют мужей к друзьям, отнюдь не являлось новостью для Льва Ивановича. Его самого к тому же Алексею Гневицкому Мария Сергеевна ревновала очень даже не слабо: конечно, скрывая и внешне оправдывая ревность борьбой с «Зелёным Змием» — дескать, стоит старым друзьям сойтись и… будьте любезны! Лёвушке не меньше двух дней требуется на опохмелку! Но чтобы — ТАК?
Валентина, между тем, продолжала:
— …ведь он всегда был талантливее, умнее и, конечно, красивее тебя… и женщины у него — не чета твоей Марии Сергеевне… а уж когда Алексей стал художником — ты, Лёвушка, вообще… спал и видел — как бы его извести… и за астрологию — думаешь я не знаю? — взялся только поэтому: чтобы наслать на Алексея порчу…
Первой от наваждения, созданного бредом явно помешавшейся женщины, освободилась Татьяна:
— Валечка, что ты несёшь, опомнись?! Это же надо додуматься! Чтобы Лев Иванович — и вдруг такое?!
Эмоциональная Татьянина реплика вернула Окаёмову способность соображать, и прозревший астролог понял: какие обиды? Какая, к чёрту, несправедливость? Да Валентина сейчас совершенно не в себе! Типичный параноидальный бред! Или — шизоидный?
Разносторонне интересуясь психологией, Лев Иванович не мог обойти такое её важное ответвление, как психиатрия: читал и Ганнушкина, и Кандинского, не говоря о Фрейде, но читать — это одно, а вот поставить диагноз… Впервые встречаясь с острым проявлением душевного расстройства, неподготовленный человек, обычно, теряется, и Лев Иванович — увы! — растерялся. По счастью, не растерялась Татьяна — достала из буфета откупоренную бутылку коньяку, налила полстакана и обратилась к Валентине Андреевне голосом одновременно и ласковым, и властным:
— Вот, Валечка, выпей. Всё-всё — до капли. Молодец. Умница. А теперь — покури. Только не эти, — отметающий жест в сторону «Примы», — на вот. Хорошие. Лёгкие.
Из светло-синей с золотом пачки явилась длинная тонкая сигарета и была вставлена в Валентинин рот. Женщина автоматически затянулась, указательным и средним пальцем левой руки зажала белый цилиндрик, вынула его изо рта, выдохнула сизое облачко, опять поднесла сигарету к губам и затянулась снова. И так — несколько раз. А Татьяна, тем временем, налила ещё полстакана густой тёмно-янтарной влаги и прежним ласково-властным голосом (отчасти упрашивая, отчасти заставляя), выпоила Валентине этот, судя по звёздочкам на этикетке, бальзам пятилетней выдержки.