― Вы слышали новости? ― запыхавшись, спросил репортер, горя от нетерпения ими поделиться.
Мид не удостоил его ответом. Он этого ожидал, но не желал доставлять этому мелкому жулику удовольствие от подтверждения, что его мир вот-вот рухнет. Все эти годы работы офицером полиции, и все закончилось так.
Уголовные обвинения.
Уголовные?
Какого дьявола они позволили этому случиться? Все злодеи, которых он закрыл, были настоящими преступниками. Он провел всю жизнь, служа правовой системе, которая сейчас должна награждать его медалями, а не исследовать под микроскопом одиночное дело, которое он возглавлял, и которое закончилось не очень хорошо. Может быть, они зашли с Уиклоу слишком далеко, но разве он, Мид, это заслужил?
Полицейская жестокость?
Что за насмешка. Как насчет жестокости, допущенной Уиклоу в отношении этих бедных маленьких детей? Кого действительно волнует пара тычков в ребра и несколько сильных ударов по лицу? Боже, тогда было совсем другое время.
― Я ничего не слышал,― с вызовом бросил он, положив смотанный кабель поверх газонокосилки. ― И мне нечего вам сказать.
― Но для вас это, однозначно, важный день? После всех этих лет?
― Важный день?
Он обогнул мужчину.
― Вы серьезно?
Из-за ярости он забыл о своей привычной осторожности в отношении журналистов.
― Я могу защитить себя от всех обвинений, которые они мне предъявят. Я выполнял свою работу, как мог, и, если им это не нравится, ну и ладно, но я ни в чем не виноват!
Репортер покачал головой.
― Нет. Я говорю не об этом, ― отмахнулся он. ― Этому не дадут хода. Вы можете расслабиться, детектив-инспектор Мид.
― Расслабиться? ― детектив не понимал, о чем тот говорит. ― Тогда о чем вы тут вещаете?
― Эдриан Уиклоу.
― Что с ним?
― Мы только что узнали, ― сказал репортер. ― Он умер. Он умер этим утром.
Барри Мид застыл. Он неподвижно стоял, пока осознавал полученную информацию.
― Уиклоу мертв, ― с неверием произнес он. ― Вы в этом уверены?
― Около часа назад тюрьма выступила с заявлением, ― подтвердил репортер. ― Это во всех новостях, но полагаю, вы занимались стрижкой газона.
― Значит, все, наконец, закончилось? ― тихо спросил Мид.
― Да, ― журналист его не совсем понимал. ― Они не будут предъявлять вам обвинений из-за Уиклоу, который теперь мертв. В этом нет смысла.
― Он мертв, ― снова произнес Мид.
Журналист посмотрел на него вопросительно, гадая, в шоке ли детектив в отставке или у него уже началась преждевременная деменция.
― Поэтому я к вам и пришел. Я хотел узнать вашу реакцию в отношении смерти мужчины, на которого вы так долго охотились. Что вы чувствуете теперь, когда ваш заклятый враг окончательно исчез?