Рути окунает губку.
Смачивает ему губы.
Может быть, думает она, этого-то ты, Генерал, и ждешь, ради этого и медлишь? Борьба, соперничество — твоя стихия. Ты хочешь увидеть, чем все кончится.
Генерал стоит, где не должен стоять, на открытом месте перед своими людьми. Радист говорит ему: «Чтобы медикам не пришлось собирать вас по кусочкам, может быть, вы…» И тут в ближайший танк попадает ракета.
«Малютка» находит тот самый промежуток, уязвимое место под башней. Вот она, слабость «Паттонов», роковой зазор под движущейся частью. Он ненавидит это в танке М48. Башня нахлобучена на броневой корпус, как арбузная корка, ее край, этот опоясывающий стык — вот где опасность. Танк встает на дыбы.
Генерал видит взрывную волну — ее рябь, ее пульсирующая энергия зримо летит к нему, напоминая волны жара от нагретого солнцем шоссе. Он чувствует, что его взметнуло в воздух. Радиста подбросило вместе с ним. Ноги парня вскинуты кверху, из-за рации на спине он похож на черепаху. Бок о бок они летят что-то очень уж долго. Оба замечают — Генерал показывает вниз, радист кивает, — что место, куда радист упрашивал его передвинуться, теперь под гусеницей танка и эту гусеницу глотает огненный шар. Отдавая себе в этом отчет, понимая, радист в полете поворачивается к нему и пожимает плечами.
Генерал знает, что давно уже пора было приземлиться, и смеется над собой. Такой грузный человек — какой же силы был этот взрыв, что его так высоко забросило? Ни на секунду не забывая о долге, Генерал пользуется случаем. Можно оглядеть поле боя, оно сейчас как на ладони. Нельзя упускать такую возможность.
Затем Генерал опять поворачивается к радисту, по-прежнему летящему рядом. Он видит, что храбрый парень сейчас напуган. Не боем напуган, а этим странным полетом. На его лице ясно виден ужас.
Лидер на то и лидер, чтобы вести людей за собой в любой ситуации, и Генерал, действуя по-командирски, берет радиста за руку.
— Посмотри на меня. Просто посмотри на меня, — говорит Генерал. — Скажи-ка мне, откуда ты родом?
Услышав ответ, Генерал, знающий каждую пядь Земли Обетованной, которая вся его дом, задает следующий вопрос, специфический для этой местности и приятный радисту. Парень смотрит ему в глаза и, все еще взволнованный, начинает успокаиваться. Генерал, который никогда не испытывает сожалений после боев, сейчас, в воздухе, чувствует необычный укол совести.
Ему совестно, что ему в удовольствие и в отдых этот парящий полет, который радист, очевидно, едва выносит.
— Знаешь что, — говорит Генерал, надеясь поправить дело. — Хорошо бы сейчас послушать песню.