Джошуа шлепает ладонью по ночному столику в поисках часов, затем щупает стену поверх изголовья, чтобы зажечь бра над кроватью.
— Который час? — говорит он в телефон, второй раз уже спрашивает, и ответа опять нет.
Он знает, что это Фарид, это он позвонил глубокой ночью, а теперь молчит, слишком долго молчит и тяжело дышит в трубку.
В этом дыхании Джошуа слышится тихий сдавленный плач, он и вообразить не мог, что Фарид может издавать такие звуки.
— Который час? — спрашивает он снова, стряхивая остатки сна, хотя уже видит на экранчике часов: 3:55.
— Ты — новый, — говорит Фарид.
— Не понимаю, — отвечает на это Джошуа. — Кто я новый? Что происходит?
— Ты. Ты новый. Это не осведомитель на месте. Это не беспилотник в небе. Это всего-навсего ты.
— Какой еще беспилотник? Я ничего не понимаю, Фарид.
— Подарок небес для тебя все сегодняшние ночные дела, не так ли? К удару приплюсовался бонус. Мы все стали соображать между собой, как так вышло. Переговаривались не думая. Теперь вам будет что просеивать, анализировать, чтобы лучше понимать связи, кто с кем, какая картинка с какой, теперь вы по-новому прикнопите фотки на ваших досках.
— На каких досках, Фарид? Я не понимаю тебя.
— Мы все проявили безалаберность, я знаю. Но такую крупную утечку нельзя оставлять, дыру надо заделывать сразу. Есть кто-то внутри, другого никто и предположить не мог. Потому что в Газе все абсолютно надежно. И тут меня осенило — тут, в Берлине, на другом конце света. Это я. Я слабое звено. Слишком все тютелька в тютельку, слишком кстати ты вдруг появился.
— Что случилось? — говорит Джошуа. — Да объясни же мне, наконец.
— Даже теперь продолжаешь.
— Послушай, сейчас четыре утра. Я ничего не продолжаю. Я спал.
— Кровавая бойня, Джошуа.
— Не понимаю. — Голос Джошуа сделался высоким, его уже прошиб пот под одеялом.
— В Газе вытаскивают трупы из-под обломков, а дома еще горят. Ты поразил свою цель. Ты убил моего брата. Твоя удача, Джошуа. Ты сделал его мучеником, мы к этому всегда готовы. Но дети, Джошуа. В соседнем доме. Там погибла целая семья. Что ты сделал?
— Что ты говоришь, друг? Мы в Берлине. Я в Берлине.
— Израильтяне бросили бомбу на дом, где был мой брат. Но разрушили не только его, но и соседний.
— Пожалуйста, — говорит Джошуа под стук колотящегося сердца. — Просто дыши. Вдохни и выдохни. Медленно.
На самом-то деле он к себе обращается, себе пытается приказать. Паника — ему так трудно с ней справляться, вот она уже закипает, пузырится.
— Никого, — говорит Фарид. — Никого нового в нашем кругу. Ничего нового на месте. Ничего не изменилось ни в Газе, ни в Дамаске, ни в Бейруте. Никому ничего не приходит в голову, пока…