Он с размаху опускается в кресло рядом с Джошуа и берет одну из чашек.
— Сука, — говорит он, пригубив обжигающий кофе. — Сука, горячо.
Он дует на крохотную чашку — мощно дует, не может не отметить Джошуа, — и отпивает еще раз.
— Ты слыхал когда-нибудь, чтобы человек обжегся эспрессо после того, как кофе поставили на стол? — говорит Зандер. — Господи, ну что за мальчишка. — Затем, прищурив глаза, словно вот-вот раскроет заговор: — Есть какой-нибудь способ подкрутить бойлер у этих машин? Есть способ нарочно сделать кофе горячей, чем обычно?
— Не думаю, — отвечает Джошуа, слушавший его нервно. Ибо он не может взять в толк, с чего это вдруг Зандер, его сдержанный, исполненный стоицизма и обычно молчаливый домоправитель-немец, заговорил не по-английски, а на иврите.
— Значит, этот маленький говнюк тут орудовал только для того, чтобы мне досаждать. Он самая опасная личность под этой крышей, хотя, по идее, он-то как раз, один из всех, никому ущерба наносить не должен. Даже этот зловредный маленький повар делает свое дело без происшествий.
— Я не понимаю, — говорит Джошуа — подчеркнуто по-английски.
Он изо всех сил старается дышать ровно, хотя после ночного звонка это у него никак не получается. Он снова поворачивается к окну, за которым теперь проплывает гоночная гребная лодка. Он сосредоточивает на ней взгляд, стараясь извлечь спокойствие из размеренного изящества, с каким весла погружаются в воду.
— Что именно тебе непонятно? — спрашивает Зандер, твердый в своем решении использовать иврит. — Тебя смысл того, что я говорю, смущает, или сами слова?
— Пожалуйста, Зандер. — Джошуа чуть ли не умоляет. Он знает, что парню, который принес кофе, может быть слышно из кухни. — Я правда не понимаю.
— Это все, что у тебя имеется в твоем сраном арсенале? — спрашивает Зандер. Затем, искривив лицо, он передразнивает собеседника тоном, который Джошуа находит до обидного плаксивым: — «Что? Что это? Кто это? Я ничего не понимаю!»
Уже паникуя не на шутку, не зная, как добиться от Зандера, чтобы говорил тише, Джошуа сам переходит на иврит.
— Что если парень слышит?
Зандер качает головой так, будто в комнате, кроме Джошуа, есть кто-то еще, кому он может адресовать свою досаду.
— Это был у мальчишки последний кофе. Его уже тут нет. О чем тебе надо беспокоиться — это как нам выбраться из жопы, в которой мы по твоей милости. Что если немцы слушали? Что если американцы, которые слушают немцев, слушали их, слушающих нас? Сюда, может быть, уже едут с сиренами. И это я еще не рассматриваю то, что будет, если ХАМАС решит с нами разобраться прямо здесь. Ты хорошо нас подставил, чертов трепач.