— Но он знал. Вычислил. Сказал, что это я и мои телефоны.
— Он может говорить что угодно, но ты не должен был подтверждать. Результаты этой ошибки я не в состоянии тебе обрисовать, они выходят далеко за пределы задачи, которую нам поставили.
— Так это я главная проблема? Я, выходит, напортачил, когда он позвонил? А как быть с тем, чему мы с тобой поспособствовали? Как быть с этой убитой семьей? — Джошуа роняет лицо в ладони и испускает стон, как будто он осознал смысл сказанного им только после того, как сказал. Переводит взгляд на Зандера — тот невозмутим. — Я думал, что продаю компьютеры, — говорит Джошуа. — Я думал, что открываю канал, по которому мы их сможем подслушивать. Это была бы мечта — такой доступ.
— Ты? Нет, ты ничего не продаешь и ничего не открываешь. Ты всего-навсего идиот, который запорол простейший разговор. Это Джошуа был. Джошуа продавал компьютеры. Он этим занимался.
— Что? — переспрашивает Джошуа.
— С Джошуа можешь распрощаться.
Джошуа не смеет сказать, что не понимает. Но паллиативная фраза «Я стараюсь сообразить», которую он использует, похоже, злит Зандера ровно так же.
Взявшись за подлокотники кресла Джошуа, Зандер с силой поворачивает его к себе от стола, ножки кресла с пронзительным скрежетом едут по плиткам.
Зандер не выпускает из рук подлокотники, даже когда они с Джошуа оказываются лицом к лицу, колено к колену.
— Слушай внимательно. — Зандер для доходчивости придвигает лицо совсем близко. — Джошуа для тебя — горништ[20]. Сделка с Газой — горништ. Берлин как таковой — горништ. И, смотря по тому, что будет в ближайшие часы, может быть, «Моссад» — горништ для нас обоих.
— Даже так? Из-за одной-единственной ошибки?
— Да. Из-за одной ошибки, которая состояла в признании нарушения межгосударственного договора, в признании незаконной деятельности за рубежом, возможно, идущей вразрез с Женевскими конвенциями. Так, а сейчас ты бегом наверх и мигом приносишь мне паспорт на имя Джошуа, и международные водительские права, и визитные карточки. Все, на чем написано его имя, понял? Лучше тебе не опаздывать на поезд. — Прежде чем Джошуа успевает спросить, Зандер объясняет: — Мы взяли тебе билет на семь сорок шесть с Центрального вокзала, пересадки в Ганновере и Карлсруэ. Если успеешь и если тебе повезет, к вечеру будешь в Париже, как будто ничего этого не было. Завтра с утра — на твой старый фронт, продавать весь день иранцам бумагу для принтера и коврики для мыши. Начальство в Тель-Авиве сможет успокоиться.
— Перечеркивать всю операцию из-за одного человека? Мы могли бы продолжать. Они покупали бы все: принтеры, сканеры, ноутбуки, ксероксы. Мы могли бы иметь полный доступ. Знали бы все, чем они обмениваются, — говорит Джошуа. — Я только первую часть сделки провел!