– Так-так, значит, это Ли и Энни?
Голос воспитателя из приюта звучал дружелюбно, словно он давал понять всем, кто наблюдал за нами, что он с нами на короткой ноге.
Он подтолкнул к нам нескольких детей. Ли подвел их к Пэллору, а остальную группу я повела к Аэле. Она фыркнула, но, услышав, как я цокнула языком и щелкнула пальцами, неохотно склонила голову перед ними. Дети потянулись к ней дрожащими ручонками, поглаживая ее янтарную чешую. Мне казалось сложным осознать, что эти еще совсем маленькие дети были того же возраста, что и мы, когда попали в Элбанс.
Одна из девочек в моей группе вдруг разразилась слезами.
Я похолодела от ужаса. Почему она плачет? Что я сделала не так? Как успокоить ее? Люди смотрят…
– Поменяемся?
Ли тут же подскочил ко мне, кивком указав на свою группу детей. Никто из них не плакал. Оставив меня с ними, он подошел к плачущей девочке, подхватил ее на руки с таким видом, словно это было нечто само собой разумеющееся, и сказал:
– Привет.
Он словно сбросил одну оболочку и тут же натянул другую, которую я сразу узнала. Это был не тот мужчина, скрывавшийся под его доспехами, словно хищная птица, сбросившая оперение, а мальчишка, которого я знала в Элбансе. У которого не было отца, который никого мне не напоминал, который был для меня важнее всех в мире, где у нас не было близких, потому что он был добр ко мне.
Уводя свою группу детей в Элбанс, я услышала обрывки разговора Ли с девочкой: «Знаю, они могут казаться страшными, правда? Но тот дракон не сделал бы тебе ничего плохого». А затем, когда она что-то неразборчиво пробормотала в ответ, он добавил: «Я понимаю, что ты скучаешь по маме».
Мои глаза защипало от нахлынувших воспоминаний. Его слова утешения были такими ласковыми, такими верными. Когда он прошел мимо меня и наши взгляды на мгновение встретились, я заметила, что его глаза тоже покраснели.
Подойдя к детям, он опустил девочку на землю и твердым голосом сказал ей, что пора перестать плакать.
И, к моему удивлению, она перестала. Успокоилась, вытерла лицо и решительно кивнула ему.
«Неужели я была такой же?»
А следующая мысль обожгла меня стыдом: неужели я такой и осталась?
Каково это будет – стать Альтерной и служить этому мальчишке, под которого я ни за что на свете не должна была бы прогибаться? И что это за недочет в воспитании или в моей собственной природе, который заставлял меня представлять именно такой сценарий вместо того, чтобы думать о том, как сделать его своим подчиненным? Революция свершилась для того, чтобы разрушить подобную модель, однако я по-прежнему не могу представить себе другого будущего и наступаю на те же грабли.