Губы Джулии искривились в улыбке; затем улыбка затронула ее глаза, она смотрела на меня. Подняла руку, открытой ладонью указывая сначала на меня, а затем на Пэллора, стоящего на противоположной стороне дымящегося пруда, – серебристое пятно за скоплением карстовых пород.
– Ты уверен? – мягко спросила она. – Только посмотри на себя, Лео. Посмотри, они готовы вернуть твои земли тебе. Дракона, власть, уважение. Это правда, что ты фаворит и преемник Атанатоса?
Улыбка Джулии стала еще шире, когда я не ответил.
– Мы с тобой были рождены, чтобы править.
Вот оно. Единственное убеждение, из-за которого они все погибли. Все началось еще с повелителей драконов, описанных в «Аврелианском цикле», продолжилось моим отцом, а теперь в это верила и Джулия.
– Нет, – ответил я.
Я думал добавить еще что-то, чтобы объясниться, но теперь понимал, что в этом не было никакой нужды. Она со мной не согласится: она и не собиралась соглашаться. Мы перешли от границ разума к порогу веры. Я не буду унижать ее и считать, что ее убеждения – не такие выстраданные, как мои.
Кажется, она и сама это понимала. Она не пыталась спорить, спрашивать почему. Мы продолжали нашу прогулку по краю пруда, но теперь в молчании. Мне казалось, что я высказал уже все, что должен был, и она тоже это сделала. А еще мне казалось, что мы стремились к этому тупику: теперь, когда мы пришли к нему, мы готовы были закончить то, зачем мы сюда пришли.
Мы чувствовали печаль, смешанную с решимостью.
– Было приятно пообщаться с тобой в последние месяцы, – наконец сказала она, когда мы приблизились к той части пруда, где начали нашу прогулку. Там Пэллор и Эринис ждали нас, готовые расправить крылья.
– Какими бы разными мы ни были, было приятно погрузиться в воспоминания с тобой. Я надеюсь, если мы когда-нибудь увидимся с тобой в следующей жизни, мы встретимся такими, какими мы были раньше.
Как было в детстве.
Печаль нарастала: она пронизывала нас.
– Я тоже на это надеюсь, – ответил я.
Мы добрались до места, где начали прогулку. Мы посмотрели друг на друга и обменялись кивками. А затем повернулись. Она возвратилась к своему грозовому бичу, а я – к Пэллору. Мы снова взобрались на драконов, надели шлемы и опустили забрала. Никто из нас не колебался перед тем, как взмыть в воздух.
Энни
– Ты считаешь, что Атрей похож на тебя, – сказал Пауэр. – Что он готов прощать факты из-за чувств. Но что, если он не такой?
Холода, исходящего из открытых окон солнечной комнаты и впускающего внутрь ранний осенний бриз предрассветного света, вдруг стало достаточно для того, чтобы заставить меня задрожать, когда я взглянула на Пауэра. Он уже не отдыхал, вместо этого он схватился за обе ручки кресла и наклонился вперед. Когда небо снаружи стало еще светлее, черты его лица было проще разглядеть.