Аэла медленно приближалась, и меня охватило спокойствие. Мои чувства обострились, я ясно ощущала все, что происходит вокруг: шелест ее крыльев, дуновение легкого ветерка из пещеры, блеск ее янтарной чешуи, когда она наконец выползла из темноты. Волнение, все утро сжимавшее меня изнутри, исчезло, сменившись твердым ощущением того, что все происходит в реальности. Посторонние мысли исчезли. Это была Аэла. И наше время пришло.
Я закрепила седло, расправила поводья, и она повернула ко мне голову, взглянув на меня своими узкими золотистыми глазами. Я почесала ее нос, и она выгнула шею в ответ. Ее нетерпение поскорее начать поединок смешивалось с моим, и я ощутила волну мурашек, пробежавших по спине. Аэла всегда заражала меня своей волей к сражению.
– Давай сделаем это.
Она сложила крылья, и я запрыгнула в седло, а затем прикрепила ремнями ноги к стременам. Неподалеку Пауэр проделывал все то же самое, сидя на спине Итера. Мы натянули шлемы и, кивнув друг другу, опустили забрала.
А затем одним мощным прыжком наши драконы преодолели силу земного притяжения, взвившись в небо; их огромные крылья взбивали воздух, унося нас все выше. Перед моими глазами с поразительной ясностью вырисовывалось покрывало серых облаков, людские толпы, сияющая лента реки. Рядом с Аэлой я всегда начинала все воспринимать особенно четко.
А затем ударил колокол, Пауэр бросился к нам, и мы резко нырнули вниз.
Неделю назад, когда мы обсуждали этот поединок, я рассказала Ли о стратегии, которой собиралась придерживаться, и он пытался меня отговорить. У Итера огромные легкие, и его не удастся измотать, убеждал он. Потребуется слишком много времени, и слишком высок риск ранений, а учитывая любовь Пауэра к горячим ударам, ранения могут быть слишком серьезными.
– Диапазон Итера в два раза выше, чем у Аэлы, – ответила я. – Как же еще мне это сделать?
И Ли вместо того, чтобы предложить что-то еще, просто сказал:
– Это самоубийство.
И я сказала то, что не осмелилась бы сказать никому, кроме Ли:
– Только не для меня.
Ли не стал спорить.
Эта тактика была известна как «полет мухи». Ее смысл заключался в том, чтобы бесконечно мелькать перед носом у противника, то входя в поле его зрения, то уклоняясь, провоцируя его на множество бесполезных выстрелов и лишая его пепла. Но с Итером на это потребовалось бы слишком много времени. Не считая того, что Пауэр был одним из немногих, кто, пользуясь всплеском эмоций, приобретал дополнительные преимущества. Если Кор, делившийся со своим драконом гневом и возбуждением, становился уязвимым, теряя контроль над ситуацией, то Пауэр обретал силу, делавшую его непредсказуемым. Эту тактику с давних пор использовали наездники, летавшие на драконах-грозовиках. Пауэр с Итером мчались на своих эмоциях, словно с крутой горы, в направлении, известном лишь им, и Пауэр разрешал дракону стрелять, когда тот того пожелает.