– Всё это происходило в начале нашей репатриации, – перебил его Август Львович. – Но прошли годы, прибыли еще сотни тысяч потенциальных пациентов, врачей стало явно не хватать. И теперь представители «Сохнута» и министерства алии и интеграции зачастили в Россию, зовут врачей и вдохновенно рассказывают, с каким нетерпением их ждут в Израиле!..
– Это сейчас, – согласился Рубен, – а тогда мы были возмущены и вышли на демонстрацию перед Кнессетом, а семеро из нас поставили палатку и объявили голодовку. И хотя они еще не сдали экзамена, но голодали по всем правилам: лежали, пили воду и ставили себе клизмы.
– Хорошо, что с ними рядом не прилегли все шесть тысяч врачей, – подвел итог Август Львович. – Шесть тысяч клизм одновременно – это была бы уже катаклизма для всей страны…
Он вдруг прервал себя:
– Рубенчик, но это грустно, а не смешно.
– Смешное впереди, слушай. Пока шли экзамены, я подрабатывал вахтером в гостинице. Там поселили тебя. Ты уже тогда был и здесь популярен: статьи в газетах, интервью на радио… Каждый день куча посетителей… Однажды два журналиста пытались прорваться к тебе поздно вечером, часов в одиннадцать. Я их не пускал. Они позвонили тебе, ты разозлился, спустился и заявил: «Когда идут к академику, вахтер не должен становиться поперек дороги». Я тебе ответил: «Не надо меня учить. Академиком может стать каждый, а вахтером надо родиться!..»
Август Львович рассмеялся:
– Помню, помню! Мне это очень понравилось, и с этого момента началась наша дружба… Я предлагаю опоздавших больше не ждать – пошли сядем.
Они поднялись и направились к накрытому столу. В этот момент снова хлопнула калитка, и в дом вошли Шимон и Эфраим.
– Простите за опоздание, – вместо «здрасьте» стал оправдываться Шимон, – мы не виноваты: я заехал за Эфраимом, а его улицу перекрыли, там произошла авария, чтоб не объезжать через центр, я попытался проскочить мимо полицейского, он остановил меня и стал угрожать, я попытался сунуть ему пятьдесят шекелей, он удивился и спросил: «Что, в России дают авансы за штрафы?». И выписал мне наказание на двести шекелей, тогда мне пришлось объезжать через Аялон, а там тоже полно полиции, и я…
– Кончай трепаться, – перебил его Август Львович, – садитесь за стол, коньяк стынет.
– Прости, Августик, мы ненадолго, дома после вчерашнего осталась куча несъеденного, жена накрыла стол, и все вчерашние гости придут доедать, – он глянул на часы, – наверное, уже пришли.
Обратился к сидящим за столом:
– Вы вчера всё попробовали, помните, какая вкуснятина, может, и сегодня придете?