– Ты должен пообещать мне, что о нем позаботятся. Что ему ничего не будет угрожать, – говорит Анджела.
– Даю слово, – отвечает Азазель. – Ни один волосок не упадет с его головы.
– Хорошо. Тогда пошли.
Кристиан тянет меня за руку, желая убраться с лестницы.
Но тут Азазель вздыхает.
– Хотелось бы мне тебе верить, дорогая.
– Что? – в замешательстве спрашивает Анджела.
– Ты правда думала, что я поверю, будто ты поведешь нас к своему сыну? Неужели ты считаешь нас настолько наивными?
– Нет, клянусь…
– Но я все равно добьюсь своего, – радостно говорит он. – В конце концов. Несколько часов в аду, и ты выдашь мне, где спрятала его. – В его голосе слышатся решительные нотки. – Оливия, я устал от этих игр. Действуй.
– Подожди! – в отчаянии кричит Анджела. – Я же сказала, что…
Ее слова заглушает сдавленный, удушливый кашель.
– Мама! – зовет она, явно пытаясь вырваться из чьих-то рук. – Мама! Мама!
– Господь, помоги мне! – хрипло шепчет Анна.
Ее тело тяжело падает на пол, и воздух заполняет запах крови.
«Господь, помоги мне».
– Мама, – плачет Анджела. – Нет!
Осознание произошедшего обрушивается на меня, словно приливная волна. Мы слишком долго ждали, слишком боялись. И позволили этому случиться. Позволили им убить мать Анджелы.
– Уходим, – объявляет Азазель.
Они направляются к двери, и у Кристиана остается лишь несколько минут, чтобы утащить меня с лестницы, прежде чем нас заметят. Мы не успеем пересечь вестибюль и выйти на улицу, поэтому он утягивает меня в ресторанный зал, укутанный тьмой.
Несколько минут мы просто стоим в темноте. Слезы застилают глаза, тело сотрясает дрожь, а желудок сводит судорога, но при этом я ощущаю какое-то онемение, словно смотрю на себя со стороны. Наверное, это все из-за видения. Моего видения.
Анна мертва. Анджелу вот-вот утащат в ад. А я ничего не могу с этим поделать.
Сквозь маленькую, не больше сантиметра, щель я вижу, как по лестнице спускается Пен, а следом за ним две одинаково одетые темноволосые девушки ведут Анджелу. Я не вижу их лиц, но почему-то мне кажется, что они не старше меня. На лице Анджелы застыло потрясение, на щеках блестят слезы, а глаза устремлены в пол. Затем мимо проходит парень, которого я никогда не видела – скорее всего, это Десмонд, и, наконец, появляется мужчина в черном костюме, который так похож на Семъйязу, что, не знай я наверняка, точно перепутала бы их издали. Он поднимает руку, и все замирают.
– Вы двое, приберитесь здесь, – говорит он.
– Прибраться? – повторяет одна из девушек. – Но, Отец…
– Сожгите это место, – продолжает он.