Я оглядываюсь через плечо на зал. Где Кристиан?
– Ох, мы позаботились о твоем друге, хотя он довольно неплохо дрался, – выпаливает Люси. – Так что отдай нам ребенка. И, если ты сделаешь это прямо сейчас, я не стану мучить тебя перед смертью.
В горле встает ком от отчаяния и мыслей, что убитый или умирающий Кристиан лежит где-то в темноте, а его душа обнажена. Я прижимаю Уэба к груди еще сильнее. Он даже не пискнул, не издал ни звука, но сейчас нет времени разбираться, что с ним.
– Отдай мне ребенка, – повторяет Люси.
Я качаю головой.
А она вздыхает так, будто я испортила ей весь день.
– Что ж, я постараюсь продлить твои мучения. – В ее руке появляется черный клинок, от которого исходят неприятные вибрации, отдающиеся в моем теле, когда она подходит ближе. – Знаешь, твой брат – такой душка. – Люси смеется. – Он лучший парень из всех, что у меня когда-либо были. Такой внимательный. Такой сексуальный. И он сильно расстроится, когда узнает, что его сестра умерла. Это так трагично… особенно пожар. Ему потребуется много моей любви и заботы, чтобы пережить это.
«Она пытается вывести меня из себя», – понимаю я, как понимаю и то, что это бесполезно. У нас не так много времени, прежде чем здание обрушится. К тому же я замечаю краем глаза, как Оливия заходит сбоку, вынуждая меня отступить к краю сцены. Даже если бы я смогла призвать меч, мне бы не удалось отбиться от них. Тем более с Уэбом на руках.
А значит, они вполне могут прикончить меня.
«Нужно призвать венец», – думаю я. Не знаю, отпугнет ли это их, как Чернокрылых, но нужно сделать хоть что-то. Это мой единственный шанс.
Я закрываю глаза.
И пытаюсь отбросить все лишние мысли. Сосредоточиться.
Каждый раз, когда я призывала венец, то искренне желала этого – когда столкнулась в лесу с Семъйязой, когда врезалась в него на машине после выпускного – каждый раз, когда я действительно нуждалась в его силе, меня тут же окутывало сияние. Но сейчас внутри ничего не отзывается, и я просто ничего не чувствую. Я не могу призвать его.
Внутри меня лишь пустота. Потому что мне суждено проиграть эту битву.
Именно это видел Кристиан.
А значит, я умру.
«Нет, – раздается у меня в голове его голос. – Нет, ты не умрешь».
У меня на глаза наворачиваются слезы.
«Ты жив», – бормочу я.
«А теперь внимательно слушай меня и делай то, что я скажу. Хорошо?»
«Хорошо».
Вдалеке раздается вой сирен.
– Отдай. Нам. Ребенка.
Оливия подобралась так близко, что с легкостью достанет меня своим клинком. И уже заносит клинок для удара.
– Иди. К. Черту, – сквозь стиснутые зубы выдавливаю я.