– Обещаешь ли ты служить свету, сражаться на стороне добра, любить и защищать тех, кто служит рядом с тобой? – задает мне один-единственный вопрос Стивен.
– Да, – отвечаю я, словно на какой-то свадебной церемонии.
И в тот же миг члены общины расправляют крылья. Я видела, как это происходило, когда они прощались с мамой в ее последний день здесь. Но теперь я сама нахожусь в центре круга, а на поляне ночь, поэтому, когда они призывают венец и начинают сиять, это напоминает мне восход солнца. Я не чувствовала сил венца со времен пожара в «Подвязке», но что-то отзывается внутри, когда меня озаряет свет. Впервые за неделю я чувствую тепло, ощущаю себя в безопасности. И любимой. Их сияние наполняет луг, но оно отличается от сияния венца, который я ощущаю в себе. Оно кажется полнее, будто бьющиеся сердца всех людей в круге – мое сердце, их дыхание – мое дыхание, их голоса – мой голос.
– Бог с нами, – произносят они на латыни свой девиз, и их голоса сливаются воедино. – Клара lux in obscuro. Яркий луч света в темноте.
– Я подумываю о Чикаго, – говорит Кристиан на следующий день после нашего возвращения в Линкольн.
Он сидит за обеденным столом в отеле и просматривает сайты на своем ноутбуке.
Я насыпаю смесь для Уэба в бутылочку и поднимаю на него глаза.
– То есть?
– Думаю, нам стоит поехать туда, – говорит он. – Я нашел для нас идеальный маленький домик.
Это звучит настолько неожиданно, что я тут же забываю, сколько ложек смеси уже насыпала.
– Ох. Дом.
Кристиан смотрит дома. Для нас. Несмотря на то что мне стало легче после посвящения на поляне прошлой ночью, мысль, что нам придется прятаться и создать для себя новые личности, все еще не укладывается у меня в голове.
Но, судя по всему, Кристиан в восторге от этой идеи. И даже строит планы.
– Клара, не волнуйся, – успокаивает он, заметив испуганное выражение на моем лице или просто почувствовав мою тревогу. – Мы можем преодолеть все. Пусть и не сразу. Шаг за шагом. Если хочешь, давай останемся здесь еще на пару недель. Я понимаю, насколько это тяжело.
«Но так ли это?» – спрашиваю я себя. Уолтер умер, а Кристиан – единственный ребенок в семье. Ему не приходится никого оставлять.
– Это неправда, – еле слышно говорит он. – У меня остались друзья в Стэнфорде. У меня там была собственная жизнь.
– Перестань читать мои мысли! – восклицаю я, а затем одергиваю себя и выдавливаю сквозь зубы: – Мне надо покормить Уэба.
И выхожу из комнаты. Хотя и понимаю, что веду себя по-детски, а Кристиан не виноват в том, что нам приходится скрываться.
Покормив и переодев Уэба, я возвращаюсь обратно на кухню. Кристиан выключил ноутбук и теперь смотрит телевизор, но тут же одаривает меня настороженным взглядом.