«Но ты должна понимать всю ответственность, – добавила она. – Вступая в общину, ты принимаешь на себя обязательства помогать ее членам, связываешь себя с этими людьми и нашим призванием на всю жизнь».
«Обязательства? – переспросила я. – Ну раз так, то я лучше подожду».
А она рассмеялась и сказала: «Ты сделаешь это, когда придет время».
И, кажется, это время пришло.
«Ты не против, если мы немного задержимся?» – мысленно спрашиваю я у Кристиана.
«Нет, конечно, нет», – отвечает он.
Он все понимает. Потому что и сам стал членом общины в прошлом году, хотя так и не объяснил мне, почему принял такое решение.
«Я сделал это потому, что хотел стать частью общины, – мысленно говорит он. – Знаю, со стороны кажется, будто они постоянно ссорятся, задирают друг друга и совершенно не могут прийти к согласию, но ими всеми движет желание поступать правильно. Они сражаются за добро всеми доступными им способами».
Он вспоминает, как члены общины приходили к нему домой после смерти его матери. Они оберегали и успокаивали его. Приносили еду, чтобы он не умер с голоду, пока Уолтер учился готовить для десятилетнего вегетарианца. Они стали ему семьей.
Я поворачиваюсь к Билли, которая терпеливо ждет, пока мы закончим свой мысленный разговор.
– Я не знаю, как это происходит, должны ли меня пригласить, или я должна пройти какое-то испытание, но я хочу стать членом общины. Хочу сражаться на стороне добра.
Мой голос дрожит, когда я произношу слово «сражаться». Потому что я не умею сражаться. Я уже доказала это. Но и община воспринимает это слово не как поединок на мечах. К тому же Кристиан прав, это единственная семья, которая у меня осталась. И мне просто необходимо совершить хоть что-то. Необходимо занять место в общине, где я смогу делать нечто осязаемое и хорошее, как это делала мама. Я должна попытаться.
– Можно это устроить прямо сейчас?
– Конечно, – восклицает Билли и уводит меня на поиски Стивена.
Мы находим его развалившимся в одном из складных походных кресел возле палатки, с большой книгой в кожаном переплете в руках.
– Клара хотела бы присоединиться к нам, – говорит ему Билли.
Несколько секунд он непонимающе смотрит на нас, думая, что я прошу разрешения пожарить вместе с ними зефир или сделать что-то подобное, но затем он замечает выражение моего лица.
– Ох, – выдыхает он. – Я понял. Сейчас созову остальных.
Через десять минут я, стараясь не нервничать, стою посреди круга, и меня окружает толпа обладателей ангельской крови, которые выстраиваются в расширяющиеся кольца. И все они смотрят на меня.