17
За две минуты до полуночи
Я кого-то жду, стоя рядом с длинной металлической скамьей. Меня охватывает такая нервозность, что я даже не пытаюсь сесть. Вместо этого я делаю несколько шагов вправо. Останавливаюсь. После чего возвращаюсь обратно. Затем осматриваюсь и кошусь на часы.
До полуночи еще две минуты.
Плывущие по небу облака закрывают луну, окруженную сероватой дымкой. Я плотнее заворачиваюсь в куртку, хотя мне не холодно. Мне так страшно, что все сжимается в груди, а сердце бьется словно птица в клетке. «Это безумие, – думаю я. – Мама бы назвала это безрассудством. Сумасшествием. Но я все равно здесь».
Здравомыслие переоценивают.
Позади меня раздается шипение какого-то механизма. Я оборачиваюсь и вижу поезд, обтекаемую серебристую вереницу вагонов, вытянувшуюся на путях. И он медленно приближается ко мне.
Может, я должна куда-то уехать?
Поезд подъезжает ближе, стуча колесами в едином ритме с моим сердцем. Затем раздается скрип тормозов, и двери разъезжаются в стороны. Сделав шаг вперед, я осматриваю пустую платформу. Через мгновение двери закрываются, и поезд продолжает свой путь, сотрясая землю. Несколько мгновений воздух наполняет скрип и стук колес, а затем все стихает. Поезд скрывается вдали без меня.
Я смотрю на часы. Одна минута до полуночи.
Но когда я вновь поднимаю глаза, то вижу, как с крыши депо слетает птица, такая же темная, как ночь. Она опускается на фонарный столб на другой стороне путей, а затем поворачивается ко мне и каркает. Это ворон. Сердце начинает биться сильнее.
– Кар, – говорит ворон, насмехаясь надо мной и зовя присоединиться к нему.
Я, не раздумывая, шагаю вперед.
Потому что знаю этого ворона.
Он станет моим проводником в аду.
Я возвращаюсь в реальность, вновь оказываясь посреди лабиринта в церкви. Я стою в самом центре, подняв лицо к витражам и слушая песнопения монахов.
– Похоже, мой способ сработал, – с улыбкой говорит Томас, когда я дрожащими руками возвращаю ему айпод. – Ты в порядке?
Я киваю:
– Мне нужно идти.
Боже, неужели мне придется отправиться в ад прямо сейчас?
Я иду в парк «Овал» и сажусь под деревом, под которым любила заниматься. А затем вновь и вновь повторяю про себя имя Семъйязы, призывая его единственным пришедшим мне на ум способом и надеясь, что он все еще ошивается где-то поблизости. И жду.
Я ощущаю его присутствие еще до того, как он появляется в поле зрения. Он выходит из-за деревьев, растущих на краю кампуса. В его янтарных глазах светится растерянность вперемешку с любопытством.