Свободная (Хэнд) - страница 175

Что ж, такое объяснение меня устраивает. Поэтому я рассказываю ей все, на что, как мне кажется, у меня есть время. О своих видениях. О Кристиане и пожаре. О кладбище и поцелуе. Я рассказываю ей о Джеффри, и это безумно удивляет ее, потому что она никогда не думала о втором ребенке.

– Сын, – выдыхает она. – Какой он?

– Очень похож на папу. Высокий, сильный, одержим спортом. И в то же время очень похож на тебя. Упрямый. Очень упрямый.

Она смеется, и я чувствую, что ей нравится мысль, что у нее родится Джеффри, сын, который будет похож на папу. Я рассказываю о том, как помешала Джеффри исполнить свое видение и что он сбежал после этого, а также упоминаю, что он после побега обосновался в нашем старом доме, где повстречал злобного Триплара, и теперь я не могу его найти. И от этого ее радость слегка угасает.

А затем я, наконец, рассказываю ей об Анджеле, Пене и Уэбе. О том, что произошло в «Розовой подвязке», и о том, что, по-моему, мое истинное предназначение – спасение Анджелы.

– И что ты должна сделать? – спрашивает мама. – Чтобы спасти ее?

– Ну, заключить сделку с дьяволом?

– Каким дьяволом?

– Семъйязой.

Она вздрагивает словно от пощечины.

– Ты знаешь Семъйязу?

– Он считает себя другом нашей семьи.

– Чего он хочет? – помрачнев, спрашивает она.

– Послушать историю. О тебе. На самом деле я все еще не могу понять, зачем ему это. Он просто одержим тобой.

Она задумчиво прикусывает кончик большого пальца.

– Что за историю?

– Воспоминание. Что-то, что поможет ему представить тебя живой. Вроде шармов на твоем браслете.

Ее удивляет, что я знаю об этом.

– Ты подарила его мне, а я – вернула ему в день твоих похорон. Все запутанно. Но теперь мне нужна история. А я не могу придумать что-то, что понравилось бы ему.

В ее глазах вновь появляется задумчивость.

– Я расскажу тебе одну историю, – говорит мама. – Ту, которая ему точно понравится.

Сделав глубокий вдох, она переводит взгляд на деревья под нашими ногами.

– Как ты уже, наверное, знаешь, я работала медсестрой в госпитале во Франции во время Первой мировой войны и однажды повстречала журналиста.

– У пруда, – подсказываю я. – Пока купалась в нижнем белье.

Она удивленно смотрит на меня.

– Семъйяза тоже рассказывал мне разные истории.

Эти слова ужасают ее, но она продолжает свой рассказ:

– Мы подружились, в некотором роде. Вернее, стали друг для друга чем-то большим, чем друзьями. Сначала я думала, что он лишь играет со мной, пытается добиться меня. Но со временем все изменилось… Стало чем-то более значимым. Для нас обоих.

Она замолкает на мгновение, а ее глаза устремляются к горизонту, словно она ищет там что-то, но не находит.