– Ты действительно заботилась о нем, – тихо говорю я.
– Я любила его, – шепчет она. – Какое-то время он был моим солнцем и луной. Я сходила по нему с ума.
А теперь он сходит по маме с ума. Причем в прямом смысле этого слова.
Она прочищает горло.
– Это случилось очень давно.
И все же мы обе знаем, как бывает коварно время.
– Тебе, наверное, неприятно это слышать, – увидев, как я нахмурилась, говорит мама. – Что я любила совершенно другого человека, а не твоего отца.
– Нет, ведь я знаю, как сильно ты полюбишь папу.
Я вспоминаю, как они выглядели в ее последние дни на земле. Как очевидна была любовь между ними. Как искренна. Улыбнувшись, я толкаю ее плечом.
– Ты втюришься в него. По уши.
Она смеется и снова прижимается ко мне.
– Ладно, ладно. Я выйду за него замуж. Как я могу теперь ему отказать? – говорит она и вдруг охает. – Мне пора, – восклицает она, а затем торопливо вскакивает на ноги, словно Золушка, опаздывающая на бал. – Я должна встретиться с ним…
– На пляже Санта-Круз, – заканчиваю я.
– Я и об этом тебе рассказывала? – спрашивает она. – И что я ему скажу?
– Ничего. Просто поцелуешь его, – отвечаю я. – А теперь иди, пока не опоздала, а я не перестала существовать.
Мама подходит к краю скалы и призывает свои крылья. Меня удивляет, что они серые, потому что я всегда видела их пронзительно-белыми. Да, они такие же красивые, как я помню, но при этом серого цвета. Из-за маминой нерешительности. И неопределенности. Из-за ее сомнений.
– Прощай, – говорю я.
В ее глазах появляются слезы.
«Я не хочу оставлять тебя», – мысленно говорит она.
«Не переживай, мама, – отвечаю я, обращаясь к ней так впервые с тех пор, как мы повстречались на этой скале. – Мы еще увидимся».
Улыбнувшись, она гладит меня по щеке, а затем поворачивается и взлетает в небо. Порывы ветра, вызванные ее крыльями, развевают мои волосы, когда она устремляется к океану. К пляжу, где ее уже ждет папа.
Я вытираю глаза. А когда вновь открываю их, то оказываюсь в настоящем, и кажется, будто эта встреча была лишь прекрасным сном.
Осталось две минуты до полуночи.
Но в этот раз уже по-настоящему.
Вот только видение не подготовило меня к тому, насколько мучительным будет этот момент. Кажется, моя душа вот-вот уйдет в пятки. А каждое тиканье часов воспринимается словно электрический разряд, сотрясающий тело снова и снова.
«Я справлюсь», – теребя молнию на черной толстовке, уговариваю себя я.
Тик-так. Тик-так.
Поезд, идущий на север, прибывает на станцию и отправляется вновь. Затем появляется Семъйяза. Он приземляется на фонарный столб и громко каркает.