Но Кристиана все нет.
Я медленно оглядываюсь по сторонам, выискивая его, в надежде всматриваясь в каждый угол и в каждую тень. Но его нигде нет.
Он не придет.
И на мгновение мне кажется, что страх поглотит меня.
– Кар, – нетерпеливо кричит ворон.
Уже полночь.
Пора идти. С Кристианом или без него.
Я смотрю на асфальтовую дорожку, которая ведет к платформе на другой стороне, а затем медленно, шаг за шагом и с бьющимся, как у кролика, сердцем, перехожу через рельсы.
Как только я оказываюсь на другой стороне, Семъйяза превращается в человека. Он кажется довольным собой, предвкушающим, как лиса, попавшая в курятник, а его глаза блестят от злобы. Так что неудивительно, что при виде него моя кожа покрывается мурашками.
– Прекрасная ночь для путешествия. – Он оглядывается по сторонам. – Я же сказал тебе привести с собой друга.
– А у тебя есть друзья, которые бы отправились за тобой в ад? – парирую я, стараясь сдержать дрожь.
Он впивается в меня взглядом:
– Нет.
У него нет друзей. Никого нет.
Семъйяза цокает, будто разочаровался во мне.
– Ничего не получится, если у тебя не будет якоря.
– Ты можешь стать моим якорем, – вздернув подбородок, говорю я.
На его лице появляется намек на улыбку, когда он наклоняется вперед. Он не касается меня, но оказывается достаточно близко, чтобы меня накрыло аурой скорби, которая всегда окружает его. Это настолько сильная и душераздирающая агония, что кажется, будто все прекрасное и светлое в этом мире умерло, увяло, превратилось в прах в моих руках. Я не могу вздохнуть, не могу думать.
Как маме удавалось так долго общаться с этим существом? Хотя, с другой стороны, она не обладает эмпатическими способностями, как я, поэтому и не могла знать, насколько очерствела и почернела его душа. Насколько она сломлена.
– Ты правда хочешь себе такой якорь? – едва не урча, спрашивает он.
Я отступаю на шаг и чувствую, как вновь могу дышать, словно он только что душил меня.
– Нет, – содрогнувшись, отвечаю я.
– Так и думал, – говорит он, а затем смотрит вдаль, откуда доносится еле слышный гудок приближающегося поезда. – Что ж, наверное, это к лучшему.
А значит, я упустила свой шанс.
– Подождите!
Я оборачиваюсь и вижу Кристиана, спешащего к нам с другой стороны железнодорожных путей. Он надел черную флисовую куртку и серые джинсы, а его глаза широко распахнуты.
– Я пришел! – задыхаясь от бега, кричит он.
У меня перехватывает дыхание от радости, а на лице расплывается улыбка. Кристиан подходит ко мне, и мы сжимаем друг друга в объятиях, а затем я вцепляюсь в его руки, и мы с минуту обмениваемся фразами, то произнося их вслух, то переходя на мысленный диалог: