«Эгоистка», – выбито на сгибе локтя.
«Шлюха», – красуется на нежной коже, где рука соединяется с плечом. А между ними можно прочитать и более конкретные прегрешения: «Я лгала матери. Я обманывала друзей. Я пускала слухи. Я скрывала правду». А на бицепсе растянулось слово: «Лгунья».
– Садитесь, – приказывает нам Семъйяза.
И мы послушно опускаемся на пару складных стульев у дальней стены. Я стараюсь не поднимать глаз, но при этом не могу отвести взгляда от Анджелы.
– Десмонд, мы привели тебе новых клиентов, – говорит Кокабаел.
– Я как раз заканчиваю.
Десмонд шмыгает носом, словно у него насморк, а затем вытирает его тыльной стороной ладони. Его взгляд устремляется к Семъйязе, но он тут же отводит глаза.
Я скольжу взглядом к шее Анджелы, где Десмонд выводит символы. Он натягивает пальцами кожу и касается машинкой нежного места под ухом, после чего вытирает грязной тряпкой чернила. Темные буквы сильно выделяются на фоне ее бледной, почти прозрачной кожи.
«Плохая мать».
– Плохая мать, – читает Семъйяза. – Кто же наградил ее отпрыском?
– Кажется, Пенемуэ, – покачав головой, отвечает Кокабаел. – Я думал, усомнившиеся в вере не способны к зачатию, но все утверждают, что отец он. Вот только от девчонки одни неприятности. Азазель присылает ее к нам каждый раз, когда она что-нибудь вытворяет, а это случается довольно часто.
Анджела резко вдыхает, и с ее губ срывается сдавленный всхлип, отчего веревки на шее натягиваются, и Десмонду приходится прерваться. Он отстраняется и, не задумываясь, с размаху бьет ее по лицу. Я прикусываю губу, чтобы не закричать. Анджела опадает на кресло и закрывает глаза, из которых льются серые слезы, пока Десмонд заканчивает татуировку.
Семъйяза поворачивается к Кокабаелу.
– Я бы хотел выбрать рисунок для девушки, – говорит он. – Покажешь мне свою книгу?
– Да. Иди за мной, – отвечает Кокабаел. – Скоро вернусь за ней, – бросает он Десмонду и выходит в коридор.
Семъйяза задерживается на мгновение и, протянув руку, кладет в ладонь Десмонду небольшой пакет, а потом выходит вслед за Кокабаелом, чтобы выбрать мне татуировку.
Думаю, вряд ли это окажется какая-нибудь бабочка, которая бы красиво смотрелась у меня на бедре.
Десмонд прячет пакет в карман, но то и дело гладит его, словно какое-то домашнее животное или любимую вещь. Он подкатывается на кресле к моему стулу. Я старательно отвожу глаза, когда он обхватывает мой подбородок и поворачивает голову из стороны в сторону.
– Какая прекрасная кожа, – выдыхает он, и мне в нос ударяет аромат сигарет и джина. – Поскорее бы украсить ее татуировкой.