А может, это наказание? За то, что не выполнила предназначение в первый раз?
Или решающая проверка?
«Дорогой Господь, – пишу я в тетради в понедельник утром на уроке химии, слушая лекцию о законах термодинамики. – Я не хочу умирать. Я еще слишком молода. С уважением, Клара Гарднер».
«Пожалуйста, Господи, – молю я, просыпаясь в три часа ночи, чтобы успеть написать сочинение по книге «Бесплодная земля». – Пожалуйста. Я еще не готова. Мне страшно».
«Ты серьезно? – вопрошает с обложки Т.С. Элиот. – Я покажу тебе страх в горсти праха[8]».
Анджела не появляется на занятиях поэзии. И не сдает сочинение. А значит, согласно правилам, ее не допустят до итогового зачета.
И от этой мысли меня пробирает озноб. Анджела Зербино, студентка-отличница, выпускница, подготовившая блестящую речь, выдающаяся ученица и любительница поэзии, вдруг завалила первое задание.
Нужно найти ее. Поговорить с ней. Прямо сейчас, черт возьми. И я не успокоюсь, пока не сделаю этого.
Как только заканчивается урок, я звоню Эми.
– Ты не знаешь, где Анджела? – спрашиваю я.
– В последний раз я ее видела в нашей комнате, – отвечает она.
– Почему она не пошла на занятия? Что происходит?
Ох, что-то определенно происходит.
Я несусь в «Робл», но, подойдя к зданию, резко останавливаюсь. Потому что на стойке для велосипедов сидит ворон.
– Что, не нашел места получше? – интересуюсь я.
Но вместо ответа птица перепрыгивает на один из велосипедов.
На мой велосипед.
А мне совершенно не хочется, чтобы ворон обгадил мой велосипед, пусть даже и сломанный. Я делаю несколько шагов вперед и принимаюсь размахивать руками.
– Уходи. Убирайся отсюда.
Он наклоняет голову вбок, но не двигается.
– Убирайся.
Я останавливаюсь прямо перед вороном. Нас разделяет меньше метра, но он не боится меня. Даже не двигается с места. А просто смотрит. И в этот момент я понимаю – а может, я уже давно это поняла, просто не хотела себе в этом признаваться, – что это не обычный ворон.
Это вообще не птица.
Так что я, словно дверь, открываю собственный разум, готовясь в любой момент захлопнуть его вновь. И на меня обрушивается та особая скорбь, которая мне так хорошо знакома. Я вновь слышу тот грустный мотив, что зазывал меня в прошлом году к полю за школьным двором. Мелодия, в которой говорится: «Вот кем я был когда-то, но теперь я навсегда остался один. И уже никогда не смогу вернуться. Никогда. Никогда».
Что ж, хорошая новость: я не параноик. Плохая – это Семъйяза.
Я отступаю на шаг назад, а затем захлопываю дверь в свое сознание с такой силой, что у меня начинает раскалываться голова. Но лучше уж так, чем эта нескончаемая скорбь.