Ее тело мгновенно напрягается.
– Да что меня обсуждать? Пирс – милый парень.
– Я в этом не сомневаюсь. Но ты не влюблена в него. И не он отец твоего ребенка, ведь так?
Она усмехается:
– Да хватит, Клара. Мы уже это обсуждали.
– Я понимаю, почему ты всем это говоришь, – продолжаю я. – Правда, понимаю. Не уверена, что стоит так поступать с Пиром, но понимаю. Ты хочешь защитить своего ребенка, так же как мама пыталась защитить нас с Джеффри, позволяя нам думать, что наш отец был обычным бездельником.
Анджела опускает взгляд на свои колени. Видимо, она решила ни при каких обстоятельствах не признаваться мне в этом. Или кому-нибудь еще. Она дала себе слово, внушила самой себе, что Пирс станет прекрасным отцом для ее ребенка, и не собирается говорить правду. Даже мне. Так безопаснее.
– Что ж, пусть будет по-твоему, – говорю я.
Это ее дело. Но никто не запрещает мне немного подтолкнуть ее.
Я включаю радио, и несколько минут мы молча слушаем песни. Анджела погружена в свои мысли, а я продумываю свой следующий ход.
– Кстати, помнишь, я видела ворона в кампусе, а в итоге это оказался Семъйяза?
– Да, – отвечает она с явным облегчением в голосе, потому что решила, что я меняю тему. – Что с ним случилось? Он все еще преследует тебя?
– Я швырнула в него камень пару недель назад, и с тех пор он не появлялся.
– Ты бросила камень в Чернокрылого? – удивленно переспрашивает она. – Ничего себе, Клара.
– Я взбесилась. И, наверное, мне не стоило этого делать. Он знает, что я Триплар, и, возможно, мой поступок разозлил его настолько, что он расскажет обо мне Азазелю.
Анджела замирает.
– Кто такой Азазель?
– Судя по всему, самый ужасный из Наблюдателей. Он переманивает Трипларов на темную сторону. А так как нас может быть всего семеро, то Азазель мечтает собрать полный набор, – выпаливаю я, словно это всем известный факт.
– Семеро… – повторяет она.
Наконец-то ее проняло.
– Папа говорит, что одновременно на земле может жить всего семеро Трипларов, и Азазель хочет перетянуть на свою сторону всех. Да и Уолтер как-то говорил Кристиану, что семь Трипларов – это максимум. – Я кошусь на нее. – Кажется, все помешаны на числе семь. Не зря ты называла его божественным.
– Семь, – шепчет она, а затем смотрит на свой живот. – «Наш – это седьмой».
– Кажется, мы наконец на одной волне, – говорю я и вжимаю педаль газа в пол.
Вернувшись в Стэнфорд, я первым делом решаю отыскать Джеффри. Вопрос Семъйязы «где твой брат, Клара?» не дает мне покоя, поэтому я решаю не ждать его звонка. К тому же мне просто хочется увидеть его. И рассказать то, что я узнала о Трипларах. Поэтому я ищу в «Гугле» пиццерии в Маунтин-Вью или его окрестностях. Почему-то меня не покидает ощущение, что Джеффри тусуется в нашем старом городке или поблизости. Вдобавок Джеффри упомянул, что видел меня, в тот же день, когда я возила Кристиана показать свой старый дом и на скалу Баззардс Руст.