— Всем быстро перебраться на катер!
Плашкоут будто только ждал, когда люди сойдут. В один миг утонул.
Вернулись мы к пирсу с тяжелым сердцем. Доложил я по команде о ЧП. Пришел контр-адмирал Святов. Смотрел сердито. О нем-то говорил с армейскими и флотскими офицерами. Было принято решение понтоны закрывать брезентом. Ставить на них только по одной автомашине с имуществом, брать не более четырех бойцов.
Тремя катерами мы таскали понтоны 48 часов без передышки, пока наши не освободили остров Даго. Потом приходили в себя, но недолго. Нам предстояла высадка десанта. Теперь на остров Эзель. Мы знали, что остров этот укреплен сильнее, чем Даго. Пирсов нет, высадка возможна только на необорудованный берег.
Десант мы приняли в 3 часа ночи. Штаб полка снова шел с нами. На палубу взяли 4 армейских пулемета ДШК, 20 ящиков с патронами и 12 бойцов. Только покончили с размещением людей, установили и закрепили технику, как прибежал юнга Николай Гавриш и доложил, что меня хочет видеть командир полка.
В кают-компании было особенно светло после мглы наверху. Я осмотрелся. Армейские офицеры сидели кто где — на диванчике, на койках, на стульях. На столе непривычные для морского глаза топографические карты.
— Присаживайтесь, — пригласил комполка, невысокого роста офицер в ватнике. — Инструктаж ясен?
— Так точно…
В этот миг дверь отворилась. В проеме появилась женщина.
— Разрешите следовать с вами в район операции?
— Ну как, гвардии мичман? Еще одного лейтенанта возьмем?
— Одного — да. Отходим?
— Отходим…
В дрейф легли в 4.30 — так определили нам в штабе морского командования. Ветра почти не было, волны тоже, и никакой дымки. Это было и хорошо, и плохо. Зеленую ракету, приказ идти к острову, мы увидели сразу. Но сразу же, еще на дальних подходах, ее увидел и враг. Увидел стремительно рвущиеся вперед торпедные катера, тральщики и рыболовецкие шхуны, медленно чапающие к берегу. И берег ощетинился огнем. Откуда-то издалека, из-за острова, полетели тяжелые снаряды немецких миноносцев. Но десант шел вперед. Нам помогали морские бронекатера. Орудия их башен стреляли, как гвозди вбивая свои снаряды во вражеские батареи и пулеметные гнезда. Под таким прикрытием мы дали полный ход и выскочили к береговой черте, ткнулись форштевнями в песчаный откос. Моряки сразу же скинули сходню, но еще и закрепить ее не успели, как увидели женщину-лейтенанта, спрыгнувшую в воду.
— За мной, пехота! — крикнула она удивительно громким голосом.
Федор Баранов и юнга Николай Гавриш тоже спрыгнули за борт. Стоя по пояс в холодной воде, они держали сходню. Остальные во главе с Громом помогали выгружать пулеметы и ящики с патронами.