— Не подержите? — пролепетала я сладко, протягивая веселящемуся мужчине обе бутылки и стаканы, чтобы освободить тумбочку.
— Кончено, — издевательски манерно склонил он голову, и, продолжая кусать меня своими глазами, с интересом и весельем наблюдая, как я корячилась вокруг этого деревянного квадрата, пытаясь ее приподнять, сопя и пыхтя от натуги.
— Может помочь?
— Спасибо, я сама, — прохрипела я, в тот момент понимая, что моих силенок будет явно не достаточно, и стискивая зубы, услышав смешок надо собой и сладко-тянучее:
— А пупок не развяжется?..
Шумно и резко выдохнув из себя воздух, чтобы убрать свисающие на лоб прядки волос, я, наконец, разогнулась, упираясь руками в бедра и воинственно глядя в эти лукавые хищные глаза, наблюдая, как мужчина вальяжно наливает себе еще коньяка, и, отсалютовав мне, выпивает его один большим глотком.
— Вы, должно быть, и грузовик поднять сможете, да?
— Никогда не пробовал, — отозвался Лютый, чуть выгибая брови и любезно протягивая мне наполненный коньяком бокал, глядя поверх своими глазами, в которых ледники трещали и трескались, ослепляя своим ярким бирюзовым светом.
Поджав губы, я все-таки взяла бокал, выпив его так же залпом, и понимая кусочком пока еще соображающего сознания, что на этом пора останавливаться, потому, что мысли начинали путаться, тело гореть, а в мозгах было слишком много обжигающе эротических картин с участием этого необыкновенного мужчины, к которому просто невозможно было относиться равнодушно.
Тяжело опускаясь на край кровати снова, потому что ноги начинали предательски подгибаться то ли от действия спиртного, то ли от этого раздевающего взгляда, я сокрушенно пробормотала:
— Полярный медведь, значит?
Лютый просто кивнул в ответ, продолжая смотреть на меня так, что становилось неловко.
— Мия сказала, что вы не оборотень.
— Мия знает, что говорит, — впервые с того момента, как появился в комнате, Лютый кивнул совершенно серьезно и без доли лукавости, отчего в сердце снова что-то кольнуло. Все-таки отношение мужчины к этой миниатюрной девушке было какое-то особенное.
— И кто же вы тогда?
— Мы — Берсерки.
В этот раз глаз уже перестал дергаться, но сердце все-равно дрогнуло и в горле стало сухо:
— Мы?!..
Кажется, это было вполне себе очевидным. Разве не об этой странности я подумала в тот самый первый момент, когда увидела своих огромных учеников?
Опыты, тюрьма, корпус десантников и все прочие догадки оказались в полном нокауте от одной единственной правды — все они были мифическими существами, мужчинами, обращающимися в медведей. Миленькооооооо!