— Я хочу отправить дедушке гневное электронное письмо, чтобы он знал, как меня бесят его вмешательство и махинации. Он не носит с собой телефон, но читает электронные письма.
Дэниел вдохнул.
— Письмо ты отправить сможешь. Я нашел компьютер в кабинете Мэтта. И еще спутниковый телефон для экстренных случаев.
Алекс вскочила на ноги.
— Почему ты не сказал мне раньше? Почему мы здесь? Почему не на аэродроме и не ждем самолет?
Она может улететь домой, встретиться с Гусом, поговорить со своими клиентами и Майком.
Она могла бы отгородиться от Дэниела и жить без него. При этой мысли ее сердце замерло, а потом сжалось. Ей придется сделать выбор: у нее нет будущего с Дэниелом.
Она не выйдет за него замуж и не будет с ним жить. Оба варианта невозможны.
Дэниел подтянул колени к груди и положил на них локти. Прищурившись, он посмотрел на Алекс.
— Ты пропускаешь такой красивый закат, Лекс.
— Мы можем улететь домой, Дэниел! Нам надо домой.
Он нежно взял ее за запястье и потянул вниз, чтобы она села спиной к закату. Розово‑желтый свет танцевал на его лице. Большим пальцем Дэниел погладил чувствительную кожу на внутренней стороне ее запястья.
— Давай не будем, Лекс.
— Не будем что?
— Возвращаться домой, — сказал Дэниел, и она шокированно на него посмотрела. Он был в ярости из‑за того, что его похитили, а теперь хочет остаться на острове?
— Я не понимаю. — Алекс высвободила руку.
— Как бы мне ни хотелось проучить наших бабушку и дедушку, по‑моему, они правы. Нам надо все обдумать, и мы можем сделать это здесь, — предложил Дэниел. — Ты устала. Организация аукциона — непростое дело, а я почти год не был в отпуске. Мы можем отдохнуть. И пока мы отдыхаем, нам, вероятно, удастся составить план действий на будущее.
— Опять ты со своим планом, Дэниел, — пробормотала Алекс. — Ты не можешь запланировать все на свете. Некоторым ситуациям надо развиваться самим по себе.
— Самим по себе? — Дэниел резко хохотнул. — Что за глупости ты говоришь? Такого не бывает, Алексис!
Ой, какая бурная реакция на ее невинный комментарий. Алекс наклонила голову набок и стала ждать, когда он снова заговорит.
Дэниел взял в руку горсть песка и принялся наблюдать, как он скользит между его пальцев. Она никогда не видела его таким грустным, злым и растерянным.
— Ты знаешь, каково жить от кризиса к кризису? — спросил он. — Понимаешь ли, как тревожно не знать, где ты будешь завтра и в какой кровати уснешь? Будет ли твоя мать рядом с тобой, когда ты проснешься? Это ужасно, Алекс!
Она уставилась на него, потрясенная его гневом. Но сильнее всего ее удивило то, что он так много рассказал ей о своем детстве. В юности она очень старалась узнать у него, как он жил с печально известной Стефани, но он никогда не упоминал о своей матери и о том, как ему с ней жилось.