— Наверное, я ошибался относительно этого человека, — заметил мистер Пендлтон. — Не скажу, что он мне не нравится. У него есть твердость характера, есть напористость, есть амбиции.
«Мне тоже он нравится. Может, даже слишком нравится».
Тилли села на стул рядом с креслом старика.
— Вы решили, как поступить с Макклелланд‑Парком? — спросила она.
Мистер Пендлтон сверлил ее глазами.
— Тилли, это то, чего ты хочешь? Хочешь жить там с ним, завести семью, которую ты всегда хотела иметь?
У Тилли сдавило горло, словно ее душили подушкой с постели старика.
«Боже, боже, боже…»
Ну почему она не поняла этого раньше? Или почему поступила так, как обычно: не обращать внимания на очевидные вещи? Жила, отрицая правду, пока не стало слишком поздно? Неудивительно, что ее не расстроило, когда она узнала, что бывший жених станет отцом. Потому что единственный мужчина, от кого она хочет детей, — это Блейк. От мужчины, в которого она безнадежно влюбилась, несмотря на обещания и заверения, данные самой себе. Но как же она могла не влюбиться в него? Он — все то, что ей хотелось увидеть в мужчине.
Он, конечно, не эталон благоразумия и совершенства.
Но он — ее мужчина. С ним можно говорить о чем угодно, он слушает и сопереживает, и ей от этого так хорошо, как ни с каким другим человеком на свете.
— Да, — ответила она мистеру Пендлтону. — Я хочу этого больше всего.
Это не ложь. Это правда. Она хочет быть с Блейком всегда, а не только на время краткого флирта.
Кого она дурачила? Она не та девушка, которой нравится быть одной. Она — девушка, стремящаяся к браку, и только к браку. Такой настрой не изменить в одночасье, это не пара туфель.
Она хочет волшебную сказку, потому что знает, что не сможет быть счастливой ни с кем, кроме Блейка. Ей не надо иметь массу романов с кучей мужчин — ей подходит только он.
Он — единственный ее мужчина.
Как только он поцеловал ее, что‑то случилось такое, что не позволит ей быть с другим. Он зародил в ней страсть — эту страсть способен зажечь лишь он.
Мистер Пендлтон вздохнул.
— Я, конечно, стар, но еще помню, как это — любить. Я каждый день скучаю по моей Велме.
— Знаю. Вам, должно быть, очень одиноко без нее.
Он задумчиво постукивал шишковатыми пальцами по ручкам кресла, мохнатые брови сошлись на переносице.
— Придется что‑то делать с собакой. Я не смогу взять ее с собой.
Тилли с трудом сглотнула слюну.
— А куда вы собрались? Какие у вас планы?
— Планы? — Он усмехнулся. — Вот в чем беда, когда стареешь, — ничего уже не спланировать. Что‑то происходит, а ты ни при чем. — Он повернулся к окну, часто заморгал и сжал челюсти, подавляя волнение. Трюфелька перестала грызть резиновый набалдашник на дверном упоре, подошла к мистеру Пендлтону и положила ему голову на колено, преданно глядя. Он рассеянно гладил ее, потом обернулся к Тилли. — Я собираюсь перебраться в дом для престарелых. Не хочу, конечно, но самому мне не справиться. Макклелланд‑Парк слишком велик для такого старика, как я. Это место предназначено для семьи, а не для того, кто одной ногой в могиле.