– Подожди, – зову я шепотом, но она не слушает. Я бегу за ней, перехватывая поудобнее дробовик. У меня остался один патрон и еще нож на худой конец. У меня нет права на ошибку.
Дом обглодан термитами. Их дорожки источили дверную раму так сильно, что дверь бы рухнула, не подпирай ее одна из нижних ветвей березы. Риз уже внутри, и я ныряю за ней, чувствуя, как дверной косяк под моей рукой рассыпается в труху.
Надо мной ветвится береза, и через ее пышную крону внутрь пробиваются пучки серебряного света. От крыши почти ничего не осталось – наверное, постарались весенние шторма. Ветви березы напоминают стропильные балки, а корни пробиваются через половицы, и мне приходит на ум собор в Нейплсе, куда мы с папой ездили во время его отпуска. Внутри него у меня создавалось ощущение, что я парю.
Вдруг до нас долетает голос, а на полу и остатках стен начинает плясать луч фонарика. Уэлч.
Страх прошибает меня, как пот, дробовик норовит выскользнуть из онемевших рук, и я хватаю Риз за плечо и волоку за собой в глубь дома. Мы спотыкаемся и топчем несколько ракстерских ирисов, пробивающихся из-под пола. Впереди виднеется тонкая полоска берега, чуть правее – причал. Уэлч с кем-то встречается, и этот кто-то может явиться с любой стороны. Нас в любую секунду могут поймать, поставить на колени и пристрелить.
Соберись, думаю я. Мы уже здесь. Отступать некуда.
– За мной, – шепчу я Риз. У самой границы леса виднеется группа сосен, в которых можно укрыться.
Мы успеваем в последний момент. Я пригибаюсь, чувствуя, как горят от напряжения мышцы. Я кладу дробовик на колени и выглядываю из-за стволов деревьев на дом. Луч фонарика становится ярче и скачет по камышам, просвечивая их насквозь. Я прищуриваюсь, по слепому глазу разливается тупая боль. Кажется, я могу различить человека, но он движется медленно, согнувшись в три погибели. Уэлч?
– Подними повыше, – доносится голос Уэлч. Я подпрыгиваю. Она звучит так близко. Но с кем она разговаривает? С Байетт?
Мне кажется, что проходит целая вечность, но вот Уэлч выходит из-за деревьев на освещенный луной берег. Она идет согнувшись, и она не одна. Лицо ее спутницы скрыто в тени, но, когда она выпрямляется, я узнаю Тейлор. Тейлор, которая ушла из лодочной смены, и теперь я, кажется, понимаю почему.
А между ними… А между ними мешок для трупов.
Я зажимаю рот рукой, заглушая всхлип. Нет. Нет-нет-нет. Так не должно быть. Мы справимся, сказала она. Она обещала.
Может, это не она, мелькает у меня дикая мысль. Или, может, они оглушили ее, и она жива и ждет, когда я ее спасу. Я не сдамся, пока не буду знать точно.