Пещера. Возле входа, прислонившись к стене перебинтованной спиной, сидит офицер, рубашка на нем изорвана на бинты. В глубине пещеры, разгребая каменистый завал, возится Аннасаат. Разгибается, вытирает рукавом лицо.
А н н а с а а т. Ты уверен, что здесь?
О ф и ц е р(кивает). Уверен. Хан-ишан карту у Джунаида спер. Ну, а я у него… конфисковал.
А н н а с а а т. Зачем я только тебя из реки вытащил! Давно бы Гурбан-Мамеда догнал, дух из собаки выбил.
О ф и ц е р. Или он из тебя… Не валяй дурака, Аннасаат. У нас с тобой жизнь только начинается.
А н н а с а а т. Какая жизнь?.. Моя жизнь там, за рекой осталась.
О ф и ц е р. Ну и дурак. Что ты видел? Пески да юрты? Настоящую жизнь покажу тебе. Только бы выбраться.
А н н а с а а т. Не знаю…
О ф и ц е р. А тут и знать нечего. Я тебя в такие страны увезу — во сне не снились.(Умоляюще.)Только ты быстрее кончай. Джунаид нагрянуть может.
А н н а с а а т. Мудреные слова говоришь.
О ф и ц е р. Ты меня еще благодарить будешь.
А н н а с а а т. А может, не буду.
О ф и ц е р. А?
А н н а с а а т. Пристукну тебя тут. Все золото мне достанется. Домой вернусь…
О ф и ц е р. Возьмут тебя большевики, как миленького к стеночке поставят. Не успеешь моргнуть, дух вон. Они там тебя ждут не дождутся.
А н н а с а а т. Может, и не поставят.
О ф и ц е р. Да уж будь уверен.
А н н а с а а т. Запутался я совсем.
О ф и ц е р. Дурак, вот и запутался.
А н н а с а а т. Ты умный? Посоветуй.
О ф и ц е р. Я что, по-твоему, делаю? Выход предлагаю, верный, надежный. Односельчане услышат — лопнут от зависти.
Аннасаат молча встает и идет к завалу. Начинает разбирать камни. Офицер исподтишка наблюдает за ним.
Ночная Хива. Бону и Саат идут по улице, взявшись за руки.
С а а т. Будем в Ташкенте встречаться?
Б о н у. Нет.
С а а т. Правильно. Стану я на провинциалок внимание обращать. Там такие девушки…
Б о н у. Ах так?
Бросается бегом в ворота скверика.
С а а т. Ты куда, сумасшедшая!
Бежит следом. Догоняет в аллее возле самого обелиска. Обнимает и начинает целовать. Бону вырывается.
Б о н у. Пусти!
Саат перестает ее целовать, но продолжает обнимать за плечи. Оглядывается.
С а а т. А здорово здесь, правда? Тихо и торжественно.
На скамейке в тени сидит, не шевелясь, Харумбаев. Наблюдает за молодыми людьми, стараясь ничем не выдать своего присутствия.
С а а т. Как в филармонии.
Б о н у. А ты был а филармонии когда-нибудь?
С а а т. Нет.
Подходит вплотную к обелиску. Освещенная луной мемориальная доска. Бону проводит по ней рукой.
Б о н у. Странно. Второй раз сюда приходим сегодня…
Харумбаев встает со скамейки и, уже не таясь, идет к обелиску. Бону и Саат оборачиваются.