«…Ошибка! В данных условиях использование маны невозможно»
Ни обычный вызов, ни голосовой макрос не откликались на мои обращения. Словно я полностью лишился системы поддержки, и единственное что мне сейчас было доступно — это взаимодействие со своей стихией напрямую. Вот только в текущих условиях подобное было равнозначно самоубийству. Звездная стихия только и ждала своего часа, чтобы завладеть моей сущностью. И пусть большую часть энергии я потратил на создание Ледяного феникса, эта пустота в моей сущности очень быстро заполнялась новой порцией стихийной маны из источника. Не превратился в демона я только благодаря укрепленному последним внесистемным ультимейтом Миру без боли. Если бы я атаковал Джаггернаута Уриэля Ветром смерти, демон уже бы взял надо мной верх.
Но даже подаренный Ледяным фениксом шанс таял буквально на глазах. С каждой секундой звездная стихия набирала силы, а барьер, ограждающий мои сердце и разум от воздействия внешней среды, наоборот становился все тоньше. А самое ужасное, что мои собственные чувства помогали ломать его изнутри. Как и звездная стихия, с каждым мгновение они все набирали силу, и катализатором этого процесса служила картина страданий Климены.
Судя по состоянию девушки, она тоже сильно переборщила с использованием своей стихии, и сейчас, попав под дебаф Мастера проклятий, как раз за это расплачивалась. Ее превращение в демона происходило по еще более ускоренному сценарию, чем мое. Этому способствовало состояние берсеркера, в которое впала воительница, пока сражалась с Уриэлем.
«Соберись! Вставай! Двигайся!» — подбадривал я себя, пытаясь перебороть ограничения собственной физической оболочки. Но тело продолжало упорно меня не слушаться.
Внезапно мой взгляд встретился со взглядом марионетки Падшего. Видя наши мучения, Уриэль даже позабыл о собственном поражении. Его беззубый рот расплылся в блаженной улыбке. Видно было, что наше превращение в демонов скрашивает смерть его воплощения. В конце концов, это ведь было его не настоящее тело, а в той твари, которая выделялась из грудной клетки Джаггернаута, спрятана всего частичка его сущности.
Понятия не имею, каким образом он сумел добиться подобного разделения, но будь у меня силы, я бы обязательно попытался воткнуть Жало фламберга, в его наглую ухмыляющуюся рожу. Подобная потеря наверняка бы сильно его разозлила. Все-таки фатальный удар моего артефакта без последствий не сможет пережить даже столь могущественное существо как он.
Подумав об этом, я вспомнил сцену самоубийства Олега. Да уж, вот где было действительное торжество силы над властью системы. Стоп! У меня ведь есть навыки, которые с одной стороны не зависят от системы, а с другой не требуют обращения к мастерству взаимодействия со стихией.