И ещё. Конфискованные часики – это ж не уворованные. Она вспомнила мамин рассказ про то, как папа покупал ворованный приёмник, и как ему это боком обошлось. Поэтому на всякий случай решила уточнить:
– Конфискованный и ворованный не синонимы случайно?
– Случайно нет. Я же купил. По закону всё! Есть такой закон, по которому конфискованные товары могут продаваться населению. Выручка изымается в пользу государства.
– Интересный какой закон? А ты, значит, население. И где ж это магазины, которые этими конфискованными товарами торгуют?
– Где надо, там и есть. Ты в одном таком была. Помнишь, платье тебе покупали?
– Я думала, это склад.
– Да, какая разница? Чего ты как Навальный и компания, ей Богу! Тебе хоть нравятся?
– Очень. Красивая вещь. Мне из-за неё по башке в тёмном переулке не дадут?
– Не посмеют. Забыла? Все думают, ты моя невеста. – Он поцеловал её в ладонь.
– Так это в органах твоих так думают, а преступники откуда знают?
– Это приблизительно одни и те же люди.
Надо сказать, после ужина прокурор, выпивший триста граммов водки, выглядел абсолютно трезвым, прекрасно вёл машину и довёз Стеллу до своего дома в целости и сохранности.
– Всё равно, пить за рулём ни в коем случае нельзя! – сказала Стелла, заходя в квартиру. – Говорят, правила дорожного движения написаны кровью.
– Да ты зануда?!
– Нет. Зануды – это в основном бухгалтеры. Финансовые директоры в большинстве случаев авантюристы. Однако! – Стелла подняла указательный палец кверху. – Некоторые законы необходимо соблюдать.
– Ну, некоторые я соблюдаю. А некоторые нет. – Он захохотал, стал целовать Стеллу и снимать с неё одежду, пока она не оказалась в одних часиках. Стелла не возражала.
На следующий день, когда он привёз её на дачу, она продемонстрировала новые часы родителям и сыну.
– Клёво! – сказал Платон и умчался играть в футбол с ребятами.
– Серьёзная заявочка, – одобрительно заметил отец.
– А как же политические противоречия? – поинтересовалась мама.
Стелла пожала плечами. Все политические противоречия странным образом куда-то улетучились.
Как же всё-таки человек примитивно устроен. Пока он сыт, обут, имеет крышу над головой и какую-никакую уверенность в завтрашнем дне, вопросы свободы и демократии его не волнуют. Вернее волнуют, но скорее всего как-то теоретически. Это где-то там, у стариков нет денег на лекарства, или этих самых лекарств нет в аптеках. Где-то далеко без врачебной помощи умирают дети, где-то в школах малограмотные учительницы вбивают ученикам в голову свои примитивные взгляды. Какие-то другие люди не могут найти работу в соответствии с образованием и квалификацией. Каких-то посторонних людей выселяют из квартир из-за невозможности выплатить ипотеку. Чьих-то чужих детей унижают в армии и сажают в тюрьму. У кого-то другого перед домом устраивают мусорную свалку или закапывают радиоактивные отходы. Чего волноваться? Ведь тебя лично это не касается. Пусть этим политики занимаются, у них работа такая. Ага! Но стоит только чуть-чуть задеть вот это вот личное отлаженное обустроенное пространство…