– А когда нет ни дочери, ни родной племянницы?
– Род ведьмы прекращает существование… Итак, две дочери. Одну можно сразу вычеркнуть…
– Почему?
– Как следует из найденных источников, она умерла, не успев выйти замуж. Зато у другой было восемь детей, из них четыре девочки.
– Получается, что одна из них…
– Продолжила род Чаровниц. У нас есть фотографии всех четырех. К счастью, в последней трети девятнадцатого века фотография уже стала неотъемлемой частью жизни России. Если бы знать: какая из четырех, то поиски бы все-таки упростились. Осталось бы «пройти» всего полтора столетия.
Четыре фотографии легли на стол перед Вероникой. Четыре сестры, похожие друг на друга, с застенчивыми улыбками, чуть любопытными взглядами. Каждая выглядит едва ли не образцом добродетели.
– Я бы не смогла определить, – вздохнула Градова. – Но раз ты следователь, рискни…
«Хорошо сказано! – подумала Вероника. – Я вычисляла преступников по конкретным фактам, по результатам экспертизы, а не по лицам!..»
Все четыре дамы на фотографиях словно заулыбались – то ли насмешливо, то ли коварно: «Ну и кто из нас?… Давай, девочка, давай! Ты же изучала психологию и физиогномику».
– А что толку? – «ответила» им Вероника. – Любой самый лучший психолог может ошибиться. А у меня нет на это права.
«Если попробовать проанализировать имена? – размышляла Борецкая. – Мать наверняка кого-то изначально решила сделать своей наследницей и дала той соответствующее имя.
А если это решение пришло к ней не с самого начала, а по мере наблюдения за дочерьми?
Надо все же попробовать прокрутить вариант с именами».
Первая – Анастасия, от древнегреческого – «воскрешаемая к жизни». Вторая – Инесса – «ягненок» или «невинная». Третья – Наталья, в переводе с латинского «родная», в более поздних вариантах – «рождественская, благословенная». Четвертая – Марина, от латинского – «морская».
Что в итоге?
– Ничего, – «расхохотались» женщины на фотографиях.
Вероника искала подозрительные черты то у одной, то у другой. Время шло, усталость возрастала, период «нормального соображения» заканчивался.
Еще раз! Что-то она опять забыла… Для чего она ездила к отцу Алексию?
Вера в свои силы – это хорошо! Но надо помнить и о Силе более могущественной. У Чаровницы свой господин, у Вероники – свой, Создатель неба и земли.
– Господи, помоги! – прошептала Вероника и прочитала «Отче наш».
Снова – внимательный взгляд на фотографии четырех женщин. Ей показалось, будто что-то изменилось в их навсегда застывших взглядах. Одна посмотрела на Веронику с мольбой, мол, оставь все как есть, другая – с надеждой, что вдруг найдется тот, кто избавит их род от вечного проклятия, третья – равнодушно. И лишь в глазах одной из них на секунду промелькнули страх и неистовая злоба. Всего