Сэм посмотрел на окно, на меня, и я знала, что он думал, раскроет ли бабушка все Лютеру.
Старик сочувствующе хмыкнул.
— Я переживаю, что и Сэм полюбит сильно и слишком быстро, — тихо сказал он. – У него чувства на лице написаны. Всегда так было.
Сэм стал красным, как помидор, потянулся к фигурке на столе и повторил мой ход.
— Мы можем поиграть в шахматы на раздевание, — сказал он неловко и слишком громко.
Я склонилась ближе.
— Если мы их слышим, то и они могут нас слышать.
Он побледнел и прошептал:
— Думаешь, они услышали, как я говорил о поцелуях в кустах?
— Или о плане, как меня раздеть? – спросила я, подавив смех.
Снова послышался голос бабушки, и на наши вопросы ответил ее спокойный тон.
— Он милый мальчик, но сильный. У него все будет хорошо.
— Надеюсь, — пауза, а потом. – Если можно спросить… отец Тейт на связи?
— О, бывший Эммы? Он был ужасен, — сказала бабушка. – Все время изменял. Почти не проводил время дома со своими девочками.
Нож медленно резал мою грудь, и Сэм резко встал с сочувствием и махнул мне идти за ним. Но я не могла. Всю жизнь бабушка молчала о папе. Отвечала на все вопросы только: «Тебе здесь лучше». Казалось, я могла хоть что-то узнать, подслушав ее, понять, почему папа не приезжал за мной, или почему мама ему не позволяла.
— Эмма пассивная, — продолжила бабушка. – Милая, даже очень. Но муж? Ох, видимо, сложно увидеть правду о ком-то, когда ты так влюблен, но я никогда не встречала мужчину эгоистичнее. Внешность для него важнее всего.
Лютер тихо и с пониманием угукнул.
— Он держит связь с Тейт?
— Нет, — она сделала паузу. Может, наконец, попробовала кофе. – Он почти и не показывал, что этого хотел.
Это меня пронзило, заноза впилась в мысли. Я помнила об отце только хорошее: он нес меня на руках, мы лежали голова к голове на кровати и читали книги, плескались в волнах на пляже. Я хотела верить, что он оставил меня ради моей же защиты, сделал это из любви. Он не боролся за меня, может и забыл тогда забрать меня из аэропорта… но слова бабушки хорошо сочетались с неприятным чувством, возникшим после слов Сэма, что мама могла думать о папе лучше, чем он заслуживал.
Наконец, я встала, поняв, что не хотела слушать этот разговор дальше. Я не хотела, чтобы мои воспоминания омрачали слова, что мама была слабой, а папа меня не хотел.
Сэм побежал за мной.
— Тейт.
Я прошла мимо площадки для бочче за деревья, что росли за рестораном.
— Тейт, — он догнал меня и пошел справа. – Эй.
Я остановилась у низкой скамьи, села и уперлась локтями в свои колени.
— Ты в порядке?
Я сухо усмехнулась.