Я напечатала ответы Марко, добавила хэштег, стараясь успокоить биение сердца. Меня беспокоили не вопросы Твиттера – они были стандартными – а другие, которые я замечала, которые видели меня насквозь.
Зачем тебе фильм с этим бабником? #СпросиБатлеров
Я хочу детей от Яна, и плевать, что он мне в дедушки годится. #СпросиБатлеров
Стойте, разве они не ненавидят друг друга? #СпросиБатлеров
Если Тейт так его ненавидит, пусть уходит с дороги. #СпросиБатлеров
Это все игра. Они выглядят, как незнакомцы. #СпросиБатлеров
ЯН БАТЛЕР, Я ХОЧУ ОТ ТЕБЯ ДЕТЕЙ! #СпросиБатлеров
Лента тянулась на большом экране над нашими головами, и я видела, что пресса реагировала на все твиты – указывала на одни, смеялась и кивала другим. Папа делал вид, что не замечал, видел лишь то, что хотел, счастливо печатал идеальные ответы. Он привык жить под солнцем и давлением общественного мнения. Четырнадцать лет спустя я все еще пыталась понять, как радоваться хорошему и не зацикливаться на плохом.
Когда чат закончился, Марко подошел, тут же извинился, объяснив, что нам пора. Но папа нас задержал, взглянул на меня, безмолвно передавая: «Это твоя работа, дай им то, чего они хотят». А пресса хотела, чтобы мы обнялись, и он прижался губами к моей щеке. И перед тем, как Марко вывел меня оттуда, папа подхватил меня за талию и закружил, а я радостно засмеялась.
Наконец, мы прошли через двери и окунулись в удушающую жару сентября. Было так жарко, что пар волнами поднимался от асфальта.
— Поспешим, — пробормотал Марко, махнул, и наша машина выехала из-за здания. Мы поедем отсюда на ферму в Северной Калифорнии, где через два дня начнутся съемки. Я понимала, что Марко не хотел, чтобы пресса догадалась, что в одной машине с папой мы не поедем.
Но папа нас остановил, когда я потянулась к дверце машины.
— Кексик, — позвал он, и его улыбку поймал фотограф в паре метров от нас. А потом его голос стал тихим, и слышала его только я. – Все хорошо, кроха?
— Да, — сказала я и махнула Марко садиться вперед меня. – Просто волнуюсь.
— Хорошо. Я просто хотел убедиться, — он тепло мне улыбнулся, но я уловила напряжение. – Ты не была там дерзкой, как обычно.
Желудок сжался.
— Да?
— Немного растерянной? – он прижал ладонь к моему лицу, рассматривая полными тревоги глазами, что я даже могла поверить в его искренность. – Отдохни в следующий раз перед пресс-конференцией. Лучше всегда выглядеть сильной.
Больно кольнуло от его укора, но я лишь коротко кивнула:
— Конечно.
— Просто помни, — сказал папа, его ладонь скользнула по моей щеке, и он потянул меня за мочку уха, — люди хотят видеть, как мы веселимся вместе.