— А мне похую. Я не бизнесмен и никогда им не буду! Я просто думал, что у бизнеса есть законы... люди придумывают идеи, потом придумывают, как это продать... система...
— Хуема! Казино или гоп-стоп. И третьего пути нет. Самые-самые богатые, думаешь, кто?.. Обычные люди... кому просто повезло. Или ставка сыграла, или не наехали, когда нашел дырку, из которой нефть бьет!
— Наверное, у них еще и голова варила? Даже ведь дырку, ее найти надо... среди множества других... ту самую, единственную! — предположил один из нас.
— А ты нашел? Ту самую, единственную?
— Нашел! — хором ответили мы, думая каждый о своем найденном и единственном.
Свидетель загоготал. Иван не выдержал и нажал на газ. «Порш» тронулся, а вместе с ним и наш назойливый друг, схватившийся за Ивана. Мы поехали между деревьев в самую чащу. Мужчина семенил в такт колесам «Порша».
— Конечно, вы наверняка себе вообразили, что, раз искусство, так о вас будут помнить, говорить... нет... на признание не рассчитывайте... Всем не до вас! И даже потом не до вас будет! Госпремии за вклад в искусство не получите! Получат лет через сто пятьдесят музейные работники, которые какашки ваши собирали и хранили при нужной температуре, а вы губу не раскатывайте! И на статьи-рецензии не рассчитывайте! Заплюют вас все! Друзья предадут! Близкие расстроятся! Вот такие перспективы вашего кинотворчества! Такие!.. Перспективы!.. Такие!.. Пер!..
Свидетель бился корпусом о пни и елки, речь его становилась все более прерывистой и, наконец, он совсем уже ударился об огнетушитель, который был прикреплен к ели каким-то заботливым лесником.
Мы обернулись, — Свидетель валялся на траве и плакал. Но не от боли. От чего-то другого. От того, что его, наверное, в очередной раз не поняли.
Мы вздохнули. Но не облегченно, как это обычно пишут в романах. Облегченно вздыхают только в туалетах. А мы просто так вздохнули и погнали дальше снимать кино. Да, и еще попросили спящих в служебной машине милиционеров — посторонних на площадку не пускать.
Шоссе. Лужайка. Столб. Вечер.
Пьяные, веселые — все фотографируются на память с женихом в коляске и с невестой.
ЖЕНИХ. Давайте все выпьем, а? — господа!
СВИДЕТЕЛЬНИЦА. Конечно, конечно выпьем! Девочки, не спим, девочки, наливаем!
Девушки-рекламщицы разливают водку, подносят иностранцам. Ветер гуляет по этой толпе, и то и дело стаканчики с водкой вылетают из рук рекламщиц, и они наливают по новой.
СВИДЕТЕЛЬ. А закуска — мама, — салат остался?
МАТЬ. Касик все слопал!
КАСИК. А чо, Касик! Вон, ягоды кругом, на деревьях! Я мигом!