— И спал-то совсем мало! — послышался из-за занавески голос Акулины, и тут она забормотала что-то невыразимо нежное и ласковое, обращенное уже к сынишке.
— Басыкый мигом примчит сюда само правление. Отсюда всего-то верст десять, не более.
Нежность молодой женщины к младенцу настраивала Тогойкина на домашний лад, и он начал было в душе поддаваться совету старика, но тут же рассердился. Будто в насмешку укрыли теплым одеялом! Да и сам-то он хорош, чуть добрался до тепла, тут же завалился дрыхнуть!
— Нет, я сам поеду! — крикнул Николай и выскочил во двор. Он думал, что уже день, а оказалось — только начинало светать. Значит, он и в самом деле спал недолго. Старый конь, который давеча чуть было не зашиб его, был уже запряжен в сани и с хрустом жевал сено.
Заскочив за дом, он загреб ладонями чистого снега и принялся растирать лицо. Ласковая мать, кормящая за занавеской маленького Володю, мальчишки, распивающие по ночам наравне со старшими чай, громко чихающий маленький старик и «прекрасный табунщик, но слабоватый охотник» — все они были необыкновенно симпатичны и желали ему только добра, укрыв одеялом…
Когда кончик одного уха больно ущипнул мороз, Николай побежал в дом. Он чувствовал себя посвежевшим и даже отдохнувшим.
Люди были удивлены его радостным видом и вопросительно глядели на него. Вытянув рукав, он утер лицо, быстро сел за стол и пододвинул к себе чашку.
— Так… Едем, значит, в поселок?
— Сынок, а если Прокопий один…
— Нет, нет, я сам должен!
— Вы с Басыкыем, видно, не поладили, повстречавшись на дороге? — усмехнулся Прокопий. — Хорошо еще, что ты не гонялся за ним. Он никого, кроме отца и меня, не признает.
— Так он же этого не знал!.. Наверно, хотел дать ногам отдых, — сказал старик, давая понять Николаю, что сочувствует ему. — Пожалуй, вместо Басыкыя легче было поймать Барылана.
— Тот молоденький жеребчик, — вставил Прокопий и вынес из-за печки унты.
Старого коня зовут Басыкый. А тот, что так напугал его своим храпом, — Барылан. И этот дикарь будто мягче и спокойнее старой, заезженной клячи…
— Сынок, так, значит, ты твердо решил ехать?
— Да, конечно, немедленно!
— Ну что же… А по правилу тебе сейчас надо бы поспать… — Старик подошел к печи, сел и с видом обиженного человека наклонил голову.
Акулина вышла из-за занавески и протянула мужу заячьи чулки.
— Возьми, друг, надень, а то ноги отморозишь.
— Не отморожу, тут недалеко. А в случае чего пробегусь маленько. Лучше бы этому товарищу…
— Нет, и я пробегусь.
— Надо бы выспаться, сил набраться, — тихо повторил старик.
— Что ты завел свое — выспаться, сил набраться! — вспылил Прокопий.