Тогойкин хотел поблагодарить его, но, видя, что люди посматривают на своего секретаря насмешливо, воздержался.
Тимофей, распахнув шинель и опираясь на стол рукой, начал тихо говорить:
— Так вот, товарищи… С того самого пропавшего самолета пришел человек. Самолет упал в ста километрах отсюда, в безлюдной тайге…
— Я ведь все время старался всех убедить, что они где-то очень далеко отсюда! И никто не слушал. — Джергеев покашлял, и что-то затрещало и забрякало у него во рту. — Сколько времени пропало впустую, какой ущерб нанесен народному хозяйству! За это целый ряд определенных товарищей должен быть привлечен к ответственности! И это в то время, когда идет Великая Отечественная война, когда…
— Постой-ка!.. — прервал Джергеева председатель. — Оба летчика погибли, из оставшихся девяти человек четверо тяжело ранены. Люди без еды, без одежды, ничего, кроме снега, вокруг. — Тон Титова становился тверже, появились даже командирские нотки. — Незачем тратить время на ораторскую трескотню, надо срочно спасать людей. Немедленно собрать и согнать всех оленей колхоза. Готовить нарты к дальней дороге.
— Значит, люди сами не смогут, не в состоянии выбраться. Значит, надо отсюда ехать за ними, тогда, значит… — промямлил пожилой черноусый мужчина, сверля Тогойкина своими круглыми черными глазами. — Где же это место и как оно называется?
— Очень широкая травянистая низина со многими падями и ручейками… — торопливо начал рассказывать Тогойкин, но опять забыл название местности и посмотрел в замешательстве на старика.
— Они там, в верховьях пади Еловой, что идет от низины Раздольной, на краю узкой полянки Ерники. В тех местах давно не бывал человек!.. Может, ты, Кирсан, и слышал про те края… — Старик Иван говорил так, будто сейчас видел и местность эту и людей, попавших в беду.
— Откуда мне знать! Никогда я там не был и слыхом не слышал. — Кирсан почесал затылок. — Наверно, товарищ из райкома знает.
— О ком это ты, Кирсан?
— А, да вот о нем я, — Кирсан показал на Тогойкина. — Или ты приезжий?
— Да я с того самолета! — почти прокричал Тогойкин, стараясь перекрыть поднявшийся дружный смех.
— Вот оно что. А я, значит… — И Кирсан, застеснявшись, осекся.
— Товарищи! Смех и шутки надо кончать! К такому делу следует отнестись со всей серьезностью. — Егор Джергеев только теперь снял с головы шапку, сунул ее под мышку, взъерошил свои и без того косматые седеющие волосы, откашлялся, и опять что-то затрещало у него во рту. — Уважаемые дорогие товарищи!..
— Сейчас не до громких слов! — перебил Джергеева низенький и плотный молодой человек. — Прежде всего надо спасти людей! Завтра я свободен. Я еду!