Он молча разглядывал и ощупывал лыжи, испытывая при этом чувство жалости и тоски, как при расставании с близким человеком. Тут появились в дверях мальчики и Акулина.
— Мой говорил: «Одна лыжа кое-как довела его до нас», — сказала молодая женщина, чтобы утешить парня, сразу почувствовав, что ему обидно бросать лыжи. Оно и понятно. Добрую они ему сослужили службу.
Тогойкин вздохнул, осторожно прислонил лыжи к стене, подошел к саням и взял лыжи Прокопия.
— Ну, большое спасибо вам…
— Погоди! Сынок, Вася, проводи дядю до старой юрты.
— И я, и я!..
Миша навалился животом на край саней и, перекатившись в них, первым уселся. А старый пес оглянулся и пустился во всю прыть по дороге вперед. Тогойкин положил лыжи обратно в сани и, держа одной рукой вожжи, протянул вторую Акулине.
— Ну, прощайте, и еще раз спасибо…
— Счастливого тебе пути, милый… — Акулина держала его руку в своих теплых ладонях и глядела ему в лицо заботливым, материнским взглядом. Именно материнским, оберегающим от всех бед.
Тогойкин, стараясь скрыть волнение, тихо отодвинулся и развернул коня.
— И вам всего хорошего…
Доехав до края долины, он хотел оглянуться, но, боясь разволноваться еще больше, не оборачиваясь въехал в лес.
За лесом по обе стороны дороги паслись лошади. Когда сани Тогойкина проезжали мимо табуна, Барылан изумленно поднял голову, резко откинул густую гриву и совсем по-весеннему вольготно и раскатисто заржал. Басыкый только фыркнул в ответ и промчался мимо.
От тракта бежала узенькая дорожка к старой юрте. Там она резко сворачивала к югу и упиралась в лес. Доехав до юрты, Тогойкин соскочил с саней, развернул коня, обнял обоих мальчишек и торопливо проговорил:
— Ну, друзья, живо домой, к маме!..
У мальчишек и так уже подозрительно поблескивали глазки, поэтому нельзя было разводить нежности. Это бы их окончательно расстроило.
Тогойкин оглянулся только после того, как старательно приладил лыжи. Сани уже выехали на большую дорогу. Мальчишки пустили своего Басыкыя рысью. Старый пес промчался мимо него вдогонку за своими хозяевами.
Николай осмотрел патронташ. Слева направо были заложены в ряд шесть патронов с самодельными пулями, потом шли патроны с дробовыми зарядами. На поясе у самой пряжки висел короткий нож. Видно, этот «неважный охотник», как называл Прокопия его отец, все так продумал, чтобы можно было в любой миг выдернуть нужный патрон или же нож, — словом, что понадобится.
А между прочим, этот «неважный охотник» в числе немногих не взят в армию. Забронировали, конечно, лучших. Схитрил старик, а сам небось гордится сыном…