Девушка, не дождавшись Ольгу, пошла за ней. Увидела у входа в палатку опрокинувшийся котелок. Осторожно собрала с травы рассыпавшуюся картошку.
* * *
Теперь Женя всегда приходил с раскопок чуть раньше остальных. Ольга ждала его недалеко от лагеря. Когда они возвращались к ужину, на её коленях и бедрах долго оставались отпечатки сосновых иголок.
Все знали, и все молчали. Один Сергей будто ни о чем не догадывался. Как всегда возвращался с раскопок с букетами гвоздики и ромашек. По вечерам, тихо мурлыкая под нос, подолгу рассматривал свои находки, писал в блокноте. Казалось, он был счастлив.
* * *
В субботу планировался прощальный костер. Потом сборы и отъезд.
Погода выдалась паршивая. Собравшиеся полукругом сидели у костра. Разлили. Безрадостно выпили.
Кто-то спросил:
— А Серега где?
Все посмотрели на Олю. Она пошла в домик. Он в одних шортах лежал на кровати. Читал. Поднял глаза.
— Ты что не приходишь?
— А я тебе нужен?
— Ты всем нужен!
Он улыбнулся:
— Сейчас приду.
К костру вышел как был, без брюк, накинув на свою долговязую фигуру допотопный брезентовый плащ с острым капюшоном.
— Франциск Ассизский, — сказал кто-то.
— Военный плащ, от деда достался, — подобрав длинные полы в мелких пятнах мазута, Сергей сел рядом с Ольгой. — Он еще в болотах под Смоленском в нем лежал.
— Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины, Как шли бесконечные, злые дожди, — продекламировал тот же голос.
— Как кринки несли нам усталые женщины, Прижав, как детей, от дождя их к груди, — подхватил Сергей. — Как слезы они вытирали украдкою. Как вслед нам шептали: — Господь вас спаси!
Все ждали, что он остановится. Но Сергей наизусть все читал и читал это бесконечное стихотворение, лишь иногда пропуская слова. Моросил дождь. У него запотели очки. Из-под брезентового плаща торчали длинные голые ноги с узловатыми коленками. Все молчали, не решаясь его остановить. Ольга засмеялась фальшиво, дернула его за локоть:
— Сережа!
Он приобнял её за плечи, раскачиваясь и не переставая декламировать:
— Ты помнишь, Алешка: изба под Борисовом, Та-та-та плачущий девичий крик...
Евгений сидел, опустив глаза и ворочая палкой красные угли костра.
Когда Сергей дочитал, воцарилась тишина. Было слышно, как капли дождя падают в костер и шипят.
— Ребята, нальем Сереге! — сказал наконец кто-то.
Все оживились, стали искать стакан. Пластиковые закончились, налили в железную кружку, передали Сергею. Он залпом выпил. Потом снял очки и, близоруко прищурившись, обвел взглядом присутствующих. Ребята не смотрели ему в глаза.
Той ночью Ольга всё рассказала Сергею. Говорила почти весело. Он гладил её по волосам и улыбался своей беспомощной улыбкой. Она сама не знает, как заплакала.