Ушлый Ли Шоусин смог заграбастать власть на половине континента, прежде чем оставшаяся половина опомнилась и организовала Альянс, противостоящий Империи. Генерал почесал тыкву, понял, что вывезти такое нет технической возможности при всем желании и заключил перемирие, на которое все пошли с большим удовольствием. Зря, конечно. На образовавшейся территории китаец быстро вводил порядки и регламент жизни, которые претворяли в жизнь его ставленники. Особенно весело стало смертным. Женат? Жена беременна? Свободен! Работай, плати налоги, живи спокойно. Есть 18 лет и не женат? Вот тебе месяц времени, женись или идешь в армию. На пожизненный контракт. Жена не беременна? Исправить немедленно! Налоговое бремя и отношение властей к смертному гражданину варьировалось в широчайшей степени. Тот, у кого было более шести детей, получал налоговые льготы, очень лояльное отношение, ссуды и кредиты. Тот, у кого жена еще не родила первого ребенка работал за еду и налоги. Возмущения и протесты гасились с подавляющей силой. Нации и расы смешивались, скрещивались и работали, просто плюнув на разности культур и обычаев! А Генерал, так и не ставший брать себе никакого императорского звания, тем временем с самоотдачей работал над вопросом вооружений, вовсе не планируя довольствоваться достигнутым."
Как то характеризовать возникшую в результате действий генерала мешанину, я даже и не пытался. Империя...но императора нет. Жесткие, даже жестокие кары за нарушения законов, но список последних невелик. Складывалось впечатление, что чем дальше разумный находится от верхушки власти, тем больше ему позволяется. За воровство еды следовало пять ударов палками, за воровство денег или вещей отрубали руку. Пьяный бродяга мог валяться в луже, а в трех метрах от него секли розгами торговца, обвиненного в том, что пол его лавки был недостаточно чист. В первый же день, как я оказался на улицах этого Изобильного Града и сидел в прострации на земле у какого то указателя, возле меня с деловитым и важным делом спешился с каких то страшилищ отряд Бессов ну самых разных наружностей. Вместо того, чтобы пойти в кабак, пиная по дороге нищих и с важным видом бренчать саблями, эти молодцы оперативно нырнули в небольшой дом, достали оттуда престарелую смертную человеколисицу и со всем возможным уважением куда то потащили. Класс этой самой лисицы был вполне себе стальным.
Карантин не спешила меня просвещать во все происходящее, хотя я был более чем уверен, что узнает она и понимает в этой иностранной бурде на порядки больше меня. И это удручало.