Лукотин первым понял, в чем дело:
— Слушай, Парин, а что за гадостью ты нас напоил?
— В смысле, какой гадостью?
— Чай у тебя какой-то паленый! От него мы все отрубились!
— Обычный чай. Цейлонский байховый. Я его на рынке покупал.
— И что нам теперь делать прикажешь? Начальству сообщить?
Согласно инструкции именно так сторожа и должны были поступить. Несмотря на то что Парин привык неукоснительно следовать инструкциям, он прекрасно понимал: стоит им признаться в том, что они уснули на работе, — и вся троица отправится гулять с волчьим билетом. На этот раз он решил держать язык за зубами.
«Да никто и не узнает, — оправдывал он сам себя. — Ничего ведь не случилось. А то, что мы вздремнули малек, — это ерунда».
Остаток смены прошел без происшествий. Парин сдал дежурство и отправился домой, в свою тесную «двушку». Жена уже ушла на работу, дочка заночевала у подружки, и никто ему не мог помешать доспать, причем совершенно легально.
Но его сон был прерван самым наглым образом. Как только Парин устроился под одеялом и сомкнул глаза, раздался настойчивый дверной звонок. Парин даже не успел сообразить, ждет ли он гостей, как от мощного удара дверь вылетела из петель и в квартиру ворвались молодчики в форме. Сторож едва успел встать с кровати, как на его запястьях защелкнулись наручники.
От тягостных дум его отвлек резкий свист тормозов. Затем последовали возмущенные реплики и сочная порция мата. Сергей Дорогин машинально обернулся. «Крайслер» размером с танк попытался объехать по крайней правой затормозившую на светофоре дамочку в «матизе». Но столичные проспекты слишком узкие для таких маневров, и танк лишь чудом не выскочил на тротуар.
«Ничего интересного, — вздохнул Дорогин. — Обычная сцена из московской жизни».
В обеденное время центр города напоминал жужжащий улей. Клерки, секретарши, консультанты и прочий офисный планктон на целый час отрывались от своих скал и наслаждались свободным плаваньем. Каждый из них мог рассчитывать на честно заработанный гамбургер и стакан кока-колы.
Дорогин мирно прогуливался в сторону памятника Пушкину. От других пешеходов его отличало только то, что он никуда не спешил. Клерки тем временем переходили на рысь.
«Ага, уже без пятнадцати два, — Дорогин взглянул на часы. — Клеркам пора поторопиться, а то опоздают и не получат премиальные».
Через пятнадцать минут толпа рассосалась. Планктон вернулся в свои офисы. Сергей Дорогин продолжал прогулку в полном одиночестве. Спешить ему было некуда, ни одного дела на сегодня у него не было запланировано. Ни на сегодня, ни на завтра, ни на будущей неделе.