«У вас есть багаж?» – спросил официант.
«Да, в ближайшем вагоне первого класса».
«Тогда не угодно ли сначала покончить с таможенным досмотром? Я придержу для вас это место».
«Все это может затянуться. Принесите мне заказ. Я проголодался. И хочу заплатить сразу, чтобы вы потом не подумали, что я сбегу».
Надежда, что пограничники проглядят меня в вагоне-ресторане, не сбылась. Официант как раз ставил на стол вино и суп, когда появились двое в форме. Деньги, которые были при мне, я тем временем засунул под войлочную подкладку скатерти, а письмо Хелен положил в паспорт.
«Паспорт», – резко бросил пограничник. Я протянул ему свой паспорт.
«Багажа нет?» – спросил он, еще не открыв его.
«Только ручной чемоданчик, – сказал я. – В ближайшем вагоне первого класса».
«Вам придется открыть чемодан», – сказал второй.
Я встал. «Придержите за мной это место», – сказал я официанту.
«Разумеется! Вы же уплатили вперед!»
Первый таможенник посмотрел на меня: «Вы уплатили вперед?»
«Да. Иначе я бы не мог позволить себе обед и вино. По ту сторону границы надо платить валютой. А ее у меня нет».
Таможенник неожиданно рассмеялся. «Неплохая идея! – воскликнул он. – Забавно, что мало кто до этого додумывается. Идите вперед. Мне надо закончить здесь проверку».
«А мой паспорт?»
«Мы вас найдем».
Я вернулся в свое купе. Попутчик сидел там, еще более встревоженный, чем раньше. Он потел, то и дело утирая руки и лицо влажным платком. Я смотрел на вокзал, открыл окно. Если меня схватят, выпрыгивать не имеет смысла, убежать невозможно, однако открытое окно немного успокаивало.
В дверях появился второй таможенник: «Ваш багаж!»
Я снял с полки чемодан, открыл крышку. Он заглянул внутрь, потом досмотрел чемодан моего попутчика, козырнул и сказал: «Порядок».
«Мой паспорт», – сказал я.
«Он у моего коллеги».
Коллега появился в ту же минуту. Не тот, что прежде, – партиец в форме, худой, в очках и в сапогах.
Шварц усмехнулся:
– До чего же немцы любят сапоги!
– Они им нужны, – сказал я. – Ведь по такой грязище топают!
Шварц осушил свой бокал. За ночь он выпил немного. Я взглянул на часы: половина четвертого. Шварц заметил.
– Осталось недолго, – сказал он. – Вам хватит времени на пароход и все прочее. Теперь мне нужно рассказать о времени счастья. А о счастье много не расскажешь.
– Как же вы выкрутились?
– Партиец прочитал письмо Хелен. Вернул мне паспорт и спросил, есть ли у меня знакомые в Швейцарии. Я кивнул.
«Кто они?»
«Господа Аммер и Ротенберг».
Так звали двух нацистов, работавших в Швейцарии. Каждый эмигрант, который жил в Швейцарии, знал их и ненавидел.