Хелен рассмеялась.
«Прекрати смеяться!» – рявкнул Георг.
«А вы не орите! – сказал я. – Или вас отсюда вышвырнут!»
«Почему бы вам самому не попробовать?»
Я покачал головой: «По-прежнему изображаете героя, когда опасности нет? Вы фунтов на сорок тяжелее меня. Ни один арбитр не позволил бы нам боксировать друг с другом. Что вам здесь нужно?»
«Вас, изменника родины, это не касается. Выйдите вон! Я хочу поговорить с сестрой!»
«Останься! – сказала мне Хелен. Она пылала гневом. Медленно встала, взяла в руки мраморную пепельницу. – Еще одна подобная фраза, и эта штуковина полетит тебе в физиономию, – очень спокойно сказала она Георгу. – Ты не в Германии».
«К сожалению, пока нет! Но погодите, скоро здесь будет Германия!»
«Здесь никогда не будет Германии, – сказала Хелен. – Возможно, вы, солдатня, на время захватите этот город, но он останется Францией. Ты явился спорить об этом?»
«Я приехал забрать тебя домой. Неужели ты не понимаешь, что с тобой случится, если война застанет тебя здесь?»
«Ничего особенного не случится».
«Тебя посадят в тюрьму».
Я увидел, что на миг Хелен растерялась.
«Возможно, нас посадят в лагерь, – сказал я. – Но это будет лагерь для интернированных, а не концентрационный, как в Германии».
«Много вы знаете!» – выкрикнул Георг.
«Достаточно, – сказал я. – Я побывал в одном из ваших… при вашем содействии».
«Вы, червяк, были в воспитательном лагере, – презрительно бросил Георг. – Но бесполезно. Как только вас выпустили, вы дезертировали».
«Завидую вашему лексикону, – сказал я. – Если кто-то от вас убегает, вы сразу объявляете его дезертиром».
«А как иначе? У вас был приказ не покидать Германию!»
Я отмахнулся. У меня было достаточно подобных разговоров с Георгом, еще до того, как он получил власть засадить меня за это в лагерь.
«Георг всегда был идиотом, – сказала Хелен. – Мускулистый слабак. Ему, как толстухе корсет, необходимо бронированное мировоззрение, ведь иначе он расползется. Не спорь с ним. Он бесится, оттого что слаб».
«Прекрати! – сказал Георг более мирным тоном, чем я ожидал. – Собери вещи, Хелен. Положение серьезное. Сегодня вечером мы уезжаем».
«Насколько серьезно положение?»
«Будет война. Иначе бы я не приехал».
«Все равно бы приехал, – сказала Хелен. – Как два года назад в Швейцарию, когда я не хотела возвращаться. Тебе некстати, что сестра столь преданного партийца не желает жить в Германии. Тогда ты сумел меня вернуть. Сейчас я останусь здесь и не хочу больше говорить об этом».
Георг неотрывно смотрел на нее. «Из-за этого жалкого негодяя? Он опять тебя уболтал?»