По зяблевому полю, где некогда разыгралась свадебная история, навстречу тракторам бежали Минька и Гринька, сигналили руками, чтобы трактористки, их одногодки, остановили свои машины. Но девчата не остановились. Из одной лишь кабины спрыгнула на землю Феня — должно быть, она натаскивала, инструктировала одну из своих воспитанниц. Гринька попросил:
— Теть Фень… Федосья Леонтьевна! Разрешите хоть один круг проехать. Ей-богу, и во сне эту нашу землю видел. А когда по морю идем, так и кажется, что под нами поле. И мы не на корабле боевом, а на тракторе.
— Вы что же, на побывку? — спросила Феня, стряхивая с комбинезона пыль.
— На побывку. Отличники мы! — не вытерпел, чтобы не похвалиться, Гринька.
— Молодцы, — сказала Феня, а в глазах, в темнеющей их сини, был немой вопрос: «Что же с Филиппом моим? Как он там? Скоро ли приедут с Танюшкой и внучонка мне покажут?..» Вслух, однако, спросила:
— Отслужитесь — вернетесь в Завидово аль как?
— Там видно будет, — неопределенно сказал Минька.
— Нет, ты не юли. Скажи прямо: вернешься ай нет?
— А мне чего тут делать, Федосья Леонтьевна?.. Скажите, сколько вашему инженеру Федченкову лет?
— А дьявол его знает. Сорок, наверное, с гаком. Тебе-то зачем это знать?
— Так, — подытоживал Минька, не отвечая на ее вопрос, — сорок с гаком, ну а механику, дяде Авдею?
— Этот чуток постарше.
— Так, — опять подытожил Минька. — А скажите, Федосья Леонтьевна, хорошие они специалисты?
— Не жалуемся, дело свое знают.
— Так! — торжествовал Минька (Гринька при этом глядел на него и на всякий случай улыбался). — Значит, минимум десяток лет Михаил Соловьев, то есть я, должен будет в родном Завидове рядовым трактористом вкалывать? Нет уж, дудки, Федосья Леонтьевна! Минька не дурак. Он поедет в город, устроится на завод слесаришкой самой пусть низкой, начальной категории. Но потом, поскольку не дурак, поступит в вечерний техникум при том же заводе. Окончит его, разряд между тем повысится. Отработал восемь часов — и вольный казак, куда хочешь иди. Хочешь — в театр, хочешь — в кино, хочешь — во Дворец спорта мячик, шайбу там погонять или в плавательном бассейне побултыхаться — благодать!.. Затем, глядишь, вечерний институт, опосля его и мастером в цеху можно стать… Инженер Минька, начальник цеха Минька — и пошло-поехало!.. Что вы на это скажете, Федосья Леонтьевна?
— Скажу… — глаза Угрюмовой налились холодом, — скажу не тебе. Матери твоей скажу. Жалко, скажу, тебя, Мария, дурной у тебя сын вырос, зря ты столько горя с ним вынесла!.. Карьерист твой Минька!.. — она замолчала, перевела дух. — «Начальник цеха Минька! Инже-ер Минька!» — передразнила зло и беспощадно. — А на земле, голубок, не грех быть и рядовым всю жизнь!..