Гребер присел на стенку крестовой галереи. Камни были теплые от солнца. Может, это святотатство, подумал он. А может, просто излишняя сентиментальность. Бернхард Крузе был католиком, а у католиков кремация запрещена, но, пожалуй, ввиду особых обстоятельств церковь должна посмотреть на это сквозь пальцы. Ну а если в ящичке вовсе не Крузе, а пепел разных жертв, возможно протестантов и ортодоксальных евреев, то, наверно, и в этом случае греха не будет, думал он. Ни Иегова, ни Бог протестантов, ни Бог католиков возражать не станут.
Он посмотрел на могилу, куда подложил сигарный ящичек, как кукушечье яйцо в гнездо. Пока шел сюда, он мало что чувствовал, но теперь, когда все осталось позади, его захлестнула глубокая, беспредельная горечь. Не только мысль об усопшем, нет, много больше: и Польман, и Йозеф, и все бедствия, какие он видел, война и собственная его судьба.
Он встал. В Париже он видел Могилу Неизвестного Солдата, великолепную, под триумфальной аркой, на которой высечены великие битвы Франции. И ему показалось, что провалившийся дерн с плитой каноника Блюмера и сигарным ящичком под нею был чем-то схожим, а может, даже бо́льшим – без радуги славы и битв.
– Где ночуем сегодня? – спросила Элизабет. – В церкви?
– Нет. Случилось чудо. Я побывал у госпожи Витте. У нее есть свободная комната. Несколько дней назад ее дочка уехала в деревню. Мы поживем там, а вероятно, ты сможешь остаться и после моего отъезда. Я уже переправил туда все наши вещи. С твоим отпуском все в порядке?
– Возвращаться мне не надо. И тебе больше не придется меня ждать.
– Слава богу! Нынче вечером мы это отпразднуем! Всю ночь глаз не сомкнем, а завтра будем спать до обеда.
– Да. Будем сидеть в саду, пока все звезды не высыплют. Но прежде я сбегаю куплю себе шляпку. Сегодня как раз самый подходящий день.
– Зачем тебе шляпка? Хочешь надеть ее вечером в саду?
Элизабет рассмеялась:
– Пожалуй. Но дело не в этом. Главное – сама покупка. Символический акт. Шляпка – она как флаг. Ее покупаешь, когда счастлива или когда несчастлива. Тебе непонятно, да?
– Да. Но все равно давай купим. В честь твоего освобождения. Это важнее ужина! Магазины еще открыты? А для этого не нужны карточки на одежду?
– Карточки у меня есть. И я знаю, где продают шляпки.
– Ладно. Купим шляпку к твоему золотому платью.
– К нему шляпка не нужна. Оно же вечернее. Мы просто купим какую-нибудь. Иначе нельзя. Тем самым покончим с фабрикой.
В магазине уцелела лишь часть витрины. Остальное было забито досками. Они заглянули. Там лежали две шляпки. Одна с искусственными цветами, другая с яркими перышками. Гребер посмотрел на них с сомнением, не мог представить себе Элизабет ни в той, ни в другой. Тут он заметил, что седая женщина как раз собирается запереть дверь.