Подошли еще семеро. Уцелевшие собрались в правом бункере. Лейтенант Масс погиб. Командование принял фельдфебель Райнеке. Боеприпасов осталось совсем мало. Гранатометы выведены из строя. Но два тяжелых и два легких пулемета пока действовали.
Из штрафной роты прошли десять человек. Принесли боеприпасы и консервы, забрали раненых. У них были носилки. На обратном пути в сотне метров от бункера двоих разнесло в клочья. Артиллерийский огонь все утро практически блокировал любую связь.
В полдень дождь перестал. Выглянуло солнце. И сразу стало жарко. Грязь засохла коркой.
– Они пойдут в наступление легкими танками, – сказал Раэ. – Черт, где же противотанковые пушки? Они позарез нужны, без них нам каюк.
Обстрел продолжался. Во второй половине дня снова прилетел грузовой «юнкерс». В сопровождении «мессершмиттов». Их тотчас атаковали русские штурмовики. Два были сбиты. Затем сбили два «мессершмитта». «Юнкерс» не прошел. Сбросил тюки слишком далеко в тылу. «Мессершмитты» вели бой, они были быстрее русских, но русских самолетов было втрое больше. Немцам пришлось уходить.
На следующий день убитые начали смердеть. Гребер сидел в бункере. Их было всего двадцать два человека. Примерно столько же Райнеке собрал на другой стороне. Остальные убиты или ранены. А ведь вначале было сто двадцать человек. Он сидел и чистил перепачканное грязью оружие. И ни о чем не думал. Стал просто машиной. Ничего не помнил о прошлом. Сидел, ждал, спал и просыпался, готовый защищаться.
Танки пошли следующим утром. Всю ночь артиллерия, минометы и пулеметы полностью блокировали позицию. Телефонные провода несколько раз латали, но связь снова и снова прерывалась. Обещанные подкрепления пройти не сумели. Немецкая артиллерия обессилела. Русский обстрел оказался катастрофическим. В бункер угодило еще два снаряда, но он устоял. Правда, бункером его уже не назовешь, просто куча бетонных плит, которая качалась в грязи, как корабль в бурю. Пять-шесть близких разрывов расшатали его. Люди падали на стены, когда его швыряло вверх.
Гребер так и не сумел перевязать касательное ранение на плече. Только полил найденным коньяком. Бункер по-прежнему качался и громыхал. Теперь он был не кораблем в бурю, а подводной лодкой с мертвыми машинами, которая катилась по морскому дну. И время более не существовало. Тоже расстрелянное. Все сидели в темноте, ждали. Уже не было города в Германии, где он жил несколько недель назад. И отпуска никогда не было. И Элизабет. Все это казалось лишь безумным сном меж смертью и смертью – получасом безумного сна, когда взлетела и потухла ракета. Существовал один только бункер.